— Почему вы так думаете, эсса?
— Это кто-то, кто не имеет доступа в общежитие. Не общается со мной близко. Не может сюда попасть, — объяснила я, вспоминая прочитанное и просмотренное. Честно говоря, новость меня в шок не повергла. Я раэна не убивала, алиби у меня на весь день железобетонное, девчонки со мной не расстаются, с утра мы вылетали, потом отсыпались, потом обедали, после обеда купались, потом тренировались, я вот, недавно домой пришла. То есть в общежитие. И девочки это подтвердят… ну, исключая вылет. — Мои однокурсники знают про бумагу. Они бы ее и выбрали для писем. Я правильно понимаю, там она не лотосовая?
— Нет. Такая, розовая и надушенная розами.
— А… тогда точно не однокурсницы. А если брать девочек с других курсов, то им тоже легко было бы попасть в мою комнату. Подсунуть розовую бумагу, к примеру, или стащить платок… я правильно понимаю, там что-то такое обнаружилось?
— Да. Белое, шелковое, с вашими инициалами.
— Какая дура вытирает нос шелком? Он же скользкий?
Мужчины переглянулись и от души захохотали. Дурой ощутила себя — я.
— Каэтана, — Хавьер даже фыркнул. — Шелковый платок не для носа. Им красиво и возвышенно промакивают слезинку со щеки. Или смахивают пылинку.
— Пффффф… — честно ответила я. — Дурью не страдаю.
Орландо поднял брови.
— Вы достаточно неформально друг к другу обращаетесь. Эс, эсса?
Эс Хавьер только руками развел.
— Орландо, не при моей супруге будь сказано, Каэтана — тот еще репей. Половину данных для эса Переза она с меня стрясла. Поневоле начали общаться… проще.
Орландо Чавез задумчиво кивнул.
— Ясно. Эсса Магали не знает?
— Я еще жив, — отмахнулся Хавьер. — точно бы…. Убила.
— А раэн Риос мертв, — меланхолично заметила я. — Можете обыскать хоть мою комнату, хоть что…. Мне не жалко. Но у эссы Магали не было мотива. И она слишком несдержана, она бы сначала оторвала мужу голову. Простите, Хавьер, скандалы все слышат.
Хавьер густо краснел ушами. Я вздохнула.
— Ну, что поделаешь. Зато любит.
Мужчины пропустили эту тему.
— Да, пожалуй, — протянул Орландо. — у убийцы не было возможности подсунуть вам и кинжал, и бумагу. И он вас не знает. А перейти с этажа на этаж несложно. И ваши подруги, и друзья знают о ваших особенностях. Действительно, это не ученики. Но кто тогда?
— Навскидку? Брошенная любовница, — пожала я плечами. — Раэн был тем еще бабником, наверняка у него кто-то был. Приревновала, прирезала… кого он здесь, в Академии обрабатывал? Кроме меня?
— Служанку, — сознался эс Хавьер.
— Нет, это вряд ли. Там бы ему просто крысиного яда в компот сыпанули. И вообще, стилет, записочки… тут не служанка нужна. У вас записки не с собой?
Эс Чавез молча выложил их из кармана.
— Каэтана, почему у меня такое ощущение, что вы в этом разбираетесь лучше нас?
Ответ: «потому что на Бейкер-стрит жил Шерлок Холмс, а у Пуаро работали маленькие серые клеточки» я буквально проглотила. Ну, что поделать, если человеку двадцать первого века в память столько детективных сюжетов подгружено, что хоть ты маньяком становись?
Я просматривала письма чуть помедленнее, и раэн Ледесма заглядывал мне через плечо.
— Эс Чавез, это же в порядке элементарной логики. Вот смотрите, почерк ровный, красивый, видно, что женщина привыкла писать с завитушками и вензелями. Она грамотна и употребляет сложные слова, вроде «конспирация» или «умопомрачение». Кстати, я их употреблять не люблю, они слишком… книжные. Я предпочитаю высказываться проще.
Мужчины переглянулись.
— Действительно, об этом я не подумал. Итак, у нас эсса или раэша, образованная, воспитанная, достаточно импульсивная….
— Даже не так, — качнула я головой. — раэн Ледесма, поможете сформулировать?
Математик кивнул.
— Каэтана, все достаточно просто. Женщина, которая хочет вас подставить, достаточно импульсивная, чтобы сделать все быстро. Если приглядеться, видно, что письма написаны чуть ли не в один день. Смотрите, все одинаковое. И чернила, и бумага, и оттенок. И если приглядеться, в первых письмах завитушек побольше, в последних поменьше. Рука устала?
— Вполне возможно, — согласилась я. Этот момент от меня ускользнул, а там не менее…. Здесь-то нет стандартизации и унификации! Здесь все достаточно индивидуально, и чернила покупают и разводят самостоятельно. Кто в чем. Есть даже мода — разводить чернила в духах, чтобы у тетради был свой запах. Мне не нравится, но мода же!*
*- на личном опыте автора. Покупала, процеживала, разводила, добавляла духи — и оттенок чернил отличался от флакона к флакону. Прим. авт.
— Она образована, но не слишком умна. Сделать она может, а подумать, чем обернется ее действие — уже нет. Она сделает сейчас, а потом — хоть дракон не лети!
Я задумчиво кивнула.
— Раэн, вы правы целиком и полностью. Только кто у нас есть в Академии? И кому могло понадобиться подставлять именно меня?
В дверь постучали.
Мужчины переглянулись — и уставились на меня вопросительно. Оно и понятно — стучали в дверь душевой. Я развела руками.
— Не знаю. Войдите, девочки.
Олинда, Севилла и Фатима не заставили себя упрашивать. Еще и Мариса с ними! Подслушивали⁈
— Осведомлялись, — парировала Олинда.
Я что — это вслух сказала? А, нет. Не я. Вовсе даже ректор.
— Я вам головы за такое осведомление оторву, — рыкнул эс Чавез. Девушки пугаться и не подумали.
— Эс, мы полезные.
— Оливер-ра!
Олинда смущаться и не подумала. Не тот характер. И разбитый нос ее ничуточки не улучшит. А теперь — и подавно. Они с Медеей нашли друг друга. Обе вреднючие и кусючие.
— Эс Чавез, есть два повода для убийства Риоса. Первый — ненависть к нему. Второй — желание подставить Каэтану. Но совмещать их не стоит.
— И почему же? — ядовито уточнил эс Чавез.
— Потому что. Это Каэтане безразличны сплетни, а мне вот, очень даже нравятся. Раэн Риос действительно искал себе подходящую эссу в жены. Молодую, глупую и послушную. А еще бедную и без особых связей. Но именно потому с эссами
