Книга Неудача в наследство - Светлана Романюк

с Николаем Ивановичем об астрономии речь зашла, — пустился в путаные объяснения Петенька, — и мы один вопрос затронули, который превосходно Кракл в своей «Общедоступной истории астрономии» объясняет. Со схемами и картами звёздного неба. А я, как на грех, этот том в школе оставил, когда лекцию детям читал. Хотел позже забрать, да запамятовал. Вы же сегодня в школу идёте? У вас же сегодня уроки? Так может, вы могли бы? Со мною. Вернее, я с вами! За Краклом…

Петенька окончательно стушевался и умолк, а Аннушка ахнула:

— Школа! Я забыла совершенно! Первый раз забыла! Пётр Ростиславович, спасибо вам! Конечно! Пойдёмте! Я сейчас переоденусь, и отправимся за вашим Краклом.

Она взмахом руки попрощалась с компанией и, подхватив подол, побежала к дому. Орлов растерянно посмотрел ей вслед, затем повернулся к молодым людям, встретился взглядом с Михаилом. Гулко сглотнул, дёрнул кадыком и, скомканно попрощавшись, порскнул за Кречетовой-старшей.

Глава 60. У кладбища

Михаил посмотрел на изящный след ботинка на дорожке, в том месте, где стоял Орлов, вздохнул разочарованно и перевел взгляд на узкую спину споро удаляющегося молодого человека. В голове закопошились размышления о превратностях судьбы. До заключённого с Кречетовой пари он искренне считал себя крайне везучим человеком, даже одарённо-удачливым человеком, но после визита этой в высшей степени странной девицы он увяз в каких-то нелепостях и с тех пор барахтается в них, как муха в варенье.

Может, он просто не туда смотрит? Или не под тем углом? Что, если все эти мелкие неудачи в конечном счёте играют ему на руку и по прошествии какого-то времени окажутся не такими уж нелепыми? Он до сих пор не знает точных условий спора, заключённого с Анной Ивановной, но может, ему и не нужно? Знай он условия ещё одиннадцать дней назад, он постарался бы как можно лучше и быстрее подыграть Кречетовой и избавиться наконец от этого треклятого пари, хлопотной усадьбы со странным названием и её назойливого владельца. И посчитал бы это величайшей удачей для себя! Вспомнил бы он тогда об Анне, когда потребовалась консультация видящего? Согласилась бы она помочь? Вопросы…

Спина Орлова с острыми, отчётливо выпирающими даже под плотной тканью сюртука лопатками скрылась за буйно зеленеющим кустом, и Михаил, тряхнув головой, вернул своё внимание присутствующему в беседке приятелю и его невесте. Следующие четверть часа разговор продолжал крутиться вокруг знаков, их толкования и таинственного помощника убийцы. Затем Андрей и Ольга всё чаще стали терять мысль, выпадать из беседы и вплетать романтические нотки в самые серьёзные темы. Михаил почувствовал себя абсолютно лишним и поспешил распрощаться с воркующими голубками.

Коляска резво катила по знакомым ухабам. Михаил едва ли не дремал под заунывный напев Прохора. По обочинам проплывали тёмно-зелёные бархатистые листья лопуха, заросли лебеды, вздёрнувшей к небу толстые стебли едва не в человеческий рост и плотно сомкнувшей резные белёсые листочки. То тут, то там щедрой россыпью лежали жёлтые пятнышки одуванчиков.

Колесо попало в выбоину. Пассажира тряхнуло. Прохор оборвал пение и направил все усилия, чтобы выровнять ход. В голове Михаил раздался нежный Ольгин голосок: «Если ему кто-то или что-то такую силу принимать помогает?»

Девчонка-то права! Почему они зациклились на том, что у убийцы должен быть помощник? Ритуал он при помощи активатора проводил, так, может, и энергию при помощи артефакта собирает?

— Тпру-у-у! Окаянные! — вскричал Прохор, дёрнув вожжи.

Коляска, пару раз вильнув, неохотно остановилась.

Михаил досадливо цыкнул и хватил кулаком по колену. Ему вспомнился отпечаток сапога с символами на набойке.

— Простите, барин, за задержку. Сей момент дальше двинем. Гляну только, — забормотал кучер, проворно спускаясь с козел и заглядывая куда-то под днище коляски.

— Пустое, — отмахнулся от него Михаил. — Свободен. Я по округе погуляю…

Он вышел из экипажа и, провожаемый недоуменным взглядом слуги, зашагал по обочине в ту сторону, откуда только что прикатил. До школы, где преподавала Кречетова-старшая, было минут двадцать неспешного ходу. Михаил и не спешил. Торопиться было ни к чему. Всё равно Анна Ивановна урока прерывать не станет, до конца доведёт, а ожидая её, не хотелось топтаться на пороге или ютиться на кухне у Архипа.

Михаил, погружённый в размышления, переставлял ноги, не замечая ничего вокруг. Бездумно свернул на нужную тропинку и обратил внимание на окружающую его действительность, лишь столкнувшись с чем-то пёстрым и огромным.

— Прощенья прошу, барин, — громыхнуло у него над ухом.

Михаил тряхнул головой и с удивлением понял, что перед ним стоит тот самый кузнец, муж убитой Настасьи. Высокий, широкоплечий мужик, с копной пшеничного цвета волос на голове и аккуратно подстриженной бородкой. Кузнец был трезв, чист и обряжен в рубаху, испещрённую яркой вышивкой.

— Задумался я, — продолжал гудеть он. — Поминки сегодня. Шесть дней как минуло. Я нитки её принёс. Вышивку, что начала, да не окончила. Может, в чертогах Шестиликой тоже за иголку возьмётся. Любила она иглой работать.

Кузнец задумчиво огладил рукав рубахи. Михаил посмотрел окрест. Они стояли рядом с кладбищем на окраине деревни. Низкие, на шесть венцов, срубы с двускатными крышами стояли ровными рядами. Старые, потемневшие и покосившиеся, и новые, крепкие, ещё демонстрирующие миру медово-янтарную древесину домовины показывали, что история у деревни давняя.

— Отец Авдей говорил, искали вы меня, — склонив голову и заглянув в глаза Михаилу, проговорил кузнец. — Про Настасью, видно, расспросить хотели?..

Михаил кивнул и буркнул что-то утвердительное.

— Да что про неё рассказывать? — вздохнул мужик и двинул мощными плечами, отчего рисунок на рубахе будто ожил, вышитые листья словно ветром колыхнуло. — Я ведь её ещё сызмальства знал… Про женитьбу тогда не думал. Дитё она для меня была. Я на старшую её сестру больше заглядывался. Мать у них сурова была, а отец мягок, но эдак по-нехорошему — со слабинкой, с изъянчиком. Детей у них трое было. Все девки. Настасья — младшая. Их когда продали, я о них и не помнил, почитай. Пока семь лет назад на ярмарке не столкнулся.

Кузнец, имя которого Михаил всё никак не мог вспомнить, устремил взгляд куда-то вдаль поверх Михаиловой головы.

— Мать её к тому времени померла, старшая сестра тоже. Среднюю только-только замуж отдали. Там тёмная история какая-то была. Среднюю сперва отец хотел за вдовца старшей отдать, хоть поговаривали, что именно он бедняжку до смерти и забил, но всё в последний момент сорвалось. Настасья как-то проговорилась, что то её заслуга…