— Будьте добры, отмените прием у Мариам. Перенесите на завтра в удобное для больных время.
— Спасибо, док. Будете в Париже — я приму вас и вашу семью, как лучших друзей.
— Мне нужно только одеться, — произнесла Мариам.
— Конечно, я вас жду внизу, — сказал Ахмед.
Когда Мариам вышла, рассчитывая, очевидно, на приятную прогулку, обед в дорогом ресторане и прочие прелести богатой жизни, Ахмед, взяв ее под руку и оставляя на лице трогательно-влюбленное выражение, зашептал ей на ухо совсем строго и по-деловому:
— Дядя просит тебя взять пульт, который находится в коробке с конфетами, и любым способом оказаться в одиннадцать дня поближе к Красной площади, конкретнее — к храму Василия Блаженного, и ровно в одиннадцать одиннадцать нажать на красную кнопку. Красную кнопку. Все поняла?
Мариам только кивнула. Она буквально пришла в шок от того, что ей нашептал на ухо этот незнакомец, дядин друг.
— Времени у нас мало, — продолжал Ахмед, поэтому сейчас зайдем в кафе, выпьем кофе, а потом я тебя провожу до твоей поликлиники, и ты сразу пробуй добраться до места.
Мариам от волнения даже не почувствовала вкус кофе и пирожных, которые заказал Ахмед. Коробку с конфетами, в которой лежал пульт, она спрятала в сумку.
И только когда Ахмед попрощался с ней возле поликлиники и пошел по своим делам, Мариам вдруг поняла, что не знает, какой именно собор называется храмом Василия Блаженного. Это была катастрофа.
* * *
Катерина, которую предупредили не спускать глаз с Мариам, особенно одиннадцатого ноября, после того, как Мариам упорхнула, места себе не находила. Сначала Мариам вызвали к главному, потом позвонили, попросили отменить прием. А Мариам оделась и, ни слова не сказав, убежала. То есть ей, Кате, нужно было или бежать следом за Мариам, или сообщить о том, что Мариам осталась без контроля.
Но бежать следом нельзя. Во-первых, просто так бросить рабочее место невозможно. А во-вторых, Мариам может заметить, что за ней следят. И тогда все пропало. Мариам отработает и уедет в свой Париж. А внедрить в поликлинику для мусульман такую опытную во всех отношениях медсестру, как Катя, будет непросто.
А сразу звонить и сообщать, что упустила Мариам, ей не позволяла гордость.
Поэтому Катерина решила немного подождать. Каково же было ее удивление, когда минут через сорок, а то и меньше Мариам вернулась назад. Она бросила на стул сумку, и Катерина сразу заметила, что в сумке лежит коробка конфет.
— На свидание, что ли, ходила? — спросила она.
— Да, — кивнула Мариам и добавила: — Один дядин друг, из Парижа.
«А конфеты русские», — про себя отметила Катерина.
— Смотрю, конфеты тебе подарил, — сказала она.
— Да, — ответила Мариам и вдруг стала совсем серьезной.
— Угостишь? — спросила Катерина.
— Потом, — сказала Мариам, покраснев и спросила: — Катя, ты не знаешь, какой собор называется храмом Василия Блаженного?
— Василия Блаженного? — удивилась Катя. — А с чего это ты вдруг?
— Просто мне там свидание назначили, а я не знаю, какой именно собор называется храмом Василия Блаженного.
— Ну, его еще Покровским называют, самый красивый, с разноцветными куполами. Подожди, да вот он, — сказала Катя и вытащила из сумки Мариам коробку с конфетами, на которой действительно был храм Василия Блаженного.
— А, и правда, а я даже не заметила, — сказала Мариам, забирая коробку.
Но Катерина уже успела прощупать и точно знала, что в коробке лежат не конфеты, а что-то совсем другое.
Она быстро вышла в коридор и, через минуту вернувшись, серьезно сообщила:
— Мариам, там в регистратуре просили, чтобы ты отметила, в какое время тебе удобнее завтра принимать больных.
— Может, я после обеда это сделаю? — спросила Мариам, взглянув на часы.
— Нет, у них там проверка какая-то, очень просили.
— Ну хорошо, — кивнула Мариам и вышла в коридор.
Катя тут же открыла коробку. Там лежал пакет. Вскрыв его, Катя обнаружила пульт и, как опытный в этих делах человек, поняла, что это пульт от взрывного устройства. Можно было его обезвредить, но на это не оставалось времени. Если вообще изъять, кто знает, сколько у террористов есть запасных вариантов. Не нажмет на кнопку Мариам — нажмет кто-то другой или третий. Одним словом, оставался один выход — подменить его. И Катя окинула взглядом кабинет. Кроме пульта от телевизора, который они иногда смотрели в ожидании клиентов, ничего подходящего не было. И Катя быстро положила этот пульт в пакет. Пакет заклеила, спрятала в коробку из-под конфет, а коробку спрятала назад в сумку.
Изъятый у Мариам пульт она осторожно спрятала в верхнюю шуфлядку своего стола.
Мариам вернулась расстроенная.
— У них там летучка, я никого не дождалась, а мне бежать нужно, — сказала она и попросила: — Катя, если они будут опять просить, поставь любое время, я потом тебе позвоню и спрошу.
— Конечно, — кивнула Катя, не отрываясь от бумаг.
Мариам же, только выйдя на улицу, вдруг почувствовала, что ее бьет озноб. Ей было страшно. После того как два раза ей пришлось проходить через кордон, предъявлять документы, она чувствовала, что готовится что-то серьезное. Но там все было просто. Она ведь не заглядывала в сумку и не проверяла, что ей приходилось и кому передавать. А теперь ей конкретно сказали, что она должна находиться поближе к храму Василия Блаженного, который она считала самым красивым в Москве. И еще ей сказали, что она должна нажать на красную кнопку.
А это значит. Значит, именно она станет последним звеном в какой-то цепи. И что-то произойдет. И возможно, произойдет что-то страшное.
Но потом она вспомнила своего дядю и человека, который передал ей эту коробку и этот пульт с красной кнопкой. Он так ей понравился, тот человек, и его влюбленные взгляды не могли быть неискренни. В общем, ни дядя, ни тот человек не могли желать ее смерти. Значит, все должно кончиться хорошо. Что-то произойдет, но пусть мужчины думают о том, что и когда должно произойти. А ее попросили всего лишь нажать на кнопку.
Мариам остановила такси и попросила:
— На Красную площадь.
— Девушка, вы что, не знаете? — удивился таксист. — Туда же не пускают! Там все оцеплено.
— Значит, к Красной площади, поближе. И чтобы был виден храм Василия Блаженного, вот этот собор, — сказала Мариам и показала коробку конфет.
— Да знаю я, где находится храм Василия Блаженного, — обиделся парень.
— Ну, знаете, так везите.
Когда они подъехали к самому оцеплению, Мариам сказала:
— А теперь будем здесь стоять, сколько я попрошу. Я вам заплачу, сколько скажете.
