class="p1">— Приветствую вас! — при этом Карлсон подумал, что ещё неизвестно, кто у кого на борту.
Под яхтой, будто гигантское веретено, лежало тело подводной лодки.
— Кажется, я представляю из себя лишь надстройку на вашем корпусе, — уныло констатировал Карлсон. — теперь вы капитан этого судна, а не я.
Воронцов похлопал его по плечу.
— Что вы, — вы тоже капитан, мы тут с вами два капитана. Надводный и подводный. Так сказать, два-капитана-два. Мы обязаны привести подводную лодку «Пионер» во Владивосток скрытным образом, потому что императорский флот… Впрочем, про это вам знать не надо.
Так они и пошли мимо чужих берегов — яхта на виду, и огромная лодка под водой.
Вблизи германского берега странная конструкция сбавила ход, и тут же из тумана появилась шлюпка со странным немцем. Одной рукой он сжимал румпель мотора, а в другой держал маузер. Кажется, он только что отстреливался от кого-то на берегу.
— Очень приятно, — представился он. — Меня зовут камарад Фукс. Я специалист по секретным картам.
Карлсон уже ничему не удивлялся — ни тому, как они выгружали какие-то ящики
В Египте они взяли на борт яйца, а в Индии сгрузили на берег две сотни крокодилов для нужд обувной промышленности. Карлсон подозревал, что это были не яйца и не крокодилы, но на ящиках было написано «крокодилы», и больше он не спрашивал.
В Абиссинии шла война, над берегом барражировали итальянские аэропланы.
Из глубины подводной лодки в трюм подняли несколько ящиков спагетти. Карлсон подумал, что ящики слишком тяжелы для макаронных изделий, но это не смутило весёлых негров, кинувших ящики в свои лодки и тут же скрывшихся из глаз в море.
Капитан Воронцов иногда поднимался к нему на палубу с бутылкой коньяка. Речи подводного капитана становились все бессвязнее, он начинал речь о научных экспериментах, о особой термопаре, что даёт электричество аккумуляторам лодки, но тут же сбивался на происки врагов и неминуемую встречу с императорским флотом.
Карлсон слушал все это с сожалением. Ему давно казалось, что все подводники — сумасшедшие.
Посреди Тихого океана внизу произошло какое-то движение, вновь лязгнула сталь, щелкнули створки днища и заработали трюмные помпы.
Карлсон спустился вниз и увидел, что «Пионер» покинул своё место.
На следующий день он увидел на горизонте огромный линкор, и на всякий случай заложил циркуляцию, чтобы не приближаться к нему. Но тут небо раскалилась молния, и горизонт, сверкнув, окрасился красным. Громыхнуло ещё раз, а потом яхту приподняла волна и мягко опустила обратно.
Там, вдалеке, всё закончилось.
Карлсон повернул в ту сторону, но не нашел ни единой шлюпки. Лишь несколько деревяшек плавало в воде, прыгал на волне странный хронометр в геометрическом стеклянном пузыре, и неведомо куда плыла фуражка капитана Воронцова.
Старший помощник подобрал хронометр, а специалист по секретным картам Фукс выудил фуражку.
Карлсон решил ничего не брать на память.
Через некоторое время они приблизились к границам СССР.
— Владивосток? — спросил Карлсон у старшего помощника.
— Теперь не имеет смысла, — загадочно ответил он, и тогда Карлсон повернул к северу.
Специалист по секретным картам достал новую колоду, и разложил её прямо на досках палубы. Они прошли Беренгов пролив и двинулись Северным морским путем.
Никто не заговаривал о подводной лодке, и Карлсон обнаружил в себе странное безразличие к этой теме.
Стали чаще попадаться льды, и Карлсон увязался за большим ледоколом. Через неделю, в тумане, они потеряли друг друга. Экипаж высаживался на маленькие острова среди ледяного моря. На одном они обнаружили мертвого капитана, превратившегося в холодец.
— Теперь все это можно назвать «три-капитана-три», мрачно пошутил Карлсон и тут же окрикнул старшего помощника:
— Отставить тереть капитана!
На других островах они находили места стоянок подводных лодок — своих и чужих. Иногда они видели остовы огромных дирижаблей неизвестной национальности. Однажды им встретилось судно, вмороженное в лёд, и само покрытое льдом так, что не было понятно — кто там стоит на палубе — мёртвый вахтенный или сосулька.
Наконец, Карлсон нашёл, что искал.
На одной из стоянок он первым ушёл искать сухой плавник.
Вернувшись, он незаметно подложил в костёр доску, оторванную со столба на вершине горы. Лишь он один помнил, что это за доска. Гвоздём на ней было выжжено «Я, капитан второго ранга Колчак, нарекаю этот остров землёй Карлсона в честь моего друга по Морскому корпусу Бонифатия Карлсона. Мальчишеская дружба неразменна на тысячи житейских мелочей. 22/IX-1909».
Пламя быстро охватило высушенное ветром дерево и съело прошлые клятвы без остатка.
Наконец, они вышли к чистой воде, потеряв счёт дням и неделям.
По этой чистой воде к яхте медленно приближалась льдина. На ней стояла красная палатка, вокруг которой прыгали четверо мужчин в ушанках. Карлсон сразу узнал одного из них — по трем орденам на груди.
Полярники перебрались на яхту вместе со своим немудреным скарбом.
Один из полярников имел большой запас бутылей с заспиртованными морскими гадами, так что скучать им не приходилось.
— Все-таки, мы с тобой ужасно предусмотрительные, — говорил орденоносец, закусывая глубоководными рачками. — Ты не расстрелял меня в девятнадцатом, а я тебя — в двадцатом. Я дал тебе правильный совет, а ты им воспользовался. Нарком переменился, и теперь, если нас грохнут, то за что-нибудь другое.
Специалист по секретным картам невозмутимо раскладывал порнографические пасьянсы.
Тосковал один старший помошник — у него сменился нарком, и теперь он ждал неприятностей.
Извините, если кого обидел.
18 ноября 2017
История про гиперболоид (2017-11-19)
Гиперболоид похож на морскую свинку.
Во-первых, не гиперболоид, ведь к тексту даже приложен чертёж, испортивший не одно поколение школьных мозгов;
Во-вторых, его придумывает не Гарин, а Манцев (который, как вы помните, там свалился с дирижабля) — это образ Дедала. Дедал-Манцев — настоящий учёный, это он придумал идею гиперболоида, и он же придумал приспособить его для буровых работ. Это именно он знал, что существует оливиновый пояс, etc.) А в пару ему существует Икар-Гарин, который шалил и буйствовал, довёл дело до ручки, и, как полагается настоящему Икару, рухнул в море.
Причём сто лет назад был очень мощный спрос на смертоносный луч — я как-то собирал всю лучевую технику в романах того времени — это было каким-то безумием.
От Уэллса до безвестных авантюрных романов — везде лучи.
Лучше всего это описал Шкловский: «И уже не верили, — но нужно же верить во что-нибудь человеку, у которого есть имущество.
Рассказывали, что французы уже высадились в Одессе и отгородили часть города стульями,
