но так много было пустым. Все, что я чувствовал, — это тьму. А потом я проснулся в Колизее, и все было кончено.
Я хотел пойти к Ирен, я скучал по ней, но знал, что теперь, когда все знают правду о Елене, я никак не смогу возобновить наши отношения.
Гребаная Елена. Я не любил ее. Я никогда не полюблю ее.
Она собиралась освободить меня. Даже если это было последнее, что она сделает.
Последние два месяца я жил в Акерском лесу, с тех пор как сбежал из лазарета.
Люди, которые забирали тех, кто исчезал в лесу Акер, пришли ко мне, когда я только прибыл, но они лишь взглянули на меня и оставили в покое.
Как могло случиться, что все так боялись меня, но у меня не было силы убить Елену той ночью?
***
Я не мог избавиться от гнева, что бы ни делал.
Мне нужен был человеческий контакт.
Мать никогда не пустит меня домой. Не после всей этой лжи и обмана.
Сейчас было только одно место, где мне могли быть рады.
У Айзека.
Я добрался до его дома поздно ночью, надеясь, что он впустит меня.
Его глаза расширились, когда он открыл дверь и увидел меня, стоящего на крыльце.
— Где, черт возьми, ты был, чувак? — Он отступил в сторону, чтобы я мог войти, и я кивнул в знак благодарности, но не ответил на его вопрос.
— Блейк.
— Не приставай ко мне. Ты же знаешь, Айзек, что уступать не в моих правилах.
Он озадаченно нахмурился.
— Ты не слышал?
— Что слышал?
— Елена не твоя всадница. Древние не поверили, что она дочь короля Альберта и королевы Катрины. Король Калеб сказал им, что она была драконом, и именно так она заявила свои права на тебя.
Я фыркнул.
— Они ему поверили?
— Конечно, они поверили. Этот идиот выдал тебя за Арианну.
— Что? — Это было чертовски возмутительно. Арианна была слабачкой.
— Расслабься. Ты — Рубикон. Так не работает. — Между нами повисло молчание. Он уставился в землю.
Было что-то, чего он мне не договаривал.
— Елена… Она спасла жизнь твоему отцу, чувак. Она не может быть настолько плохой. — Он рассказал мне обо всем, что произошло, и о том, как Древние хотели убить их за это.
Я фыркнул.
— Они все отвернулись от меня.
— Тем не менее, теперь ты свободен, чтобы какой-нибудь другой идиот попытался заявить на тебя права.
Он не спросил, почему я лгал.
— Тебе нужно принять душ, и я уверен, что ты голоден.
Благодарность наполнила меня. Я всегда мог рассчитывать на Айзека.
Я стоял под душем, позволяя воде омыть меня, смыть мои тревоги. Когда я вымылся, на кухне меня ждала большая тарелка с едой.
Я с жадностью проглотил еду, затем рухнул на пол в его комнате и погрузился в сон без сновидений.
На следующее утро, когда я проснулся, Мисси склонилась надо мной.
Я буркнул что-то в знак приветствия.
— Значит, это правда. Ты действительно стал темным? — спросила она.
Я вздохнул.
— Мисси, у меня нет на это времени.
Она бросила на меня решительный взгляд.
— Блейк, они говорят, что она — принцесса Пейи.
— Это ложь. Она была драконом. Вот как она заявила на меня права.
— Драконом? Я тебе не верю. — Мисси недоверчиво покачала головой. — Люциан умер. Это на твоей совести. — Она вылетела из комнаты, бросив на меня через плечо полный отвращения взгляд.
Скатертью дорожка.
***
Я пробыл у Айзека несколько месяцев.
Юрий был недоволен моим выбором, потому что он также верил, что Елена была принцессой, но он позволил мне остаться, потому что верил в то, во что верил король Альберт — при хорошем влиянии я мог снова обрести свет.
Это была куча фруктовых пирожных.
— Разве ты не хочешь позвонить маме и сказать ей, где ты? — спросил Айзек.
— Чего ты не понимаешь? — Я бренчал на его гитаре. — Они не хотят иметь со мной ничего общего. — У меня была хорошая мелодия, просто не было нужных слов.
Он печально улыбнулся.
— Она все еще твоя мать, Блейк. Уверен, она безумно беспокоится о тебе.
— Это не так.
Мисси позвала Айзека, ее тон был безумным, и он быстро выбежал. Он остановился в дверях и оглянулся на меня.
— Ты идешь?
Я пожал плечами. Он был гребаным гигантским орлом. Я ему был не нужен.
Он покачал головой, направляясь вниз по лестнице.
Я снова поиграл на гитаре, настраивая ее.
Вот я и был практически свободен. Почему я этого не чувствовал?
— Блейк! — крикнул Айзек снизу. Через несколько секунд его шаги загрохотали вверх по лестнице. — Тебе это не понравится, — сказал он, входя в комнату.
Я приподнял бровь, и он протянул мне газету.
Заголовок на первой странице сообщал, что Елена может доказать, что она принцесса.
— Ты ведь знаешь, что это значит, верно?
— Ты сказал, что Древние…
— У них всегда есть «но», чувак.
Я взревел.
Айзек, защищаясь, поднял руку.
— Если она сможет доказать, что она принцесса, она получит свой титул и своего дракона обратно.
Я зарычал.
— Это все объясняет. Правда?
— Чего ты не понимаешь? Я — гребаный Рубикон.
— Кому-то нужен всадник, иначе ты станешь темным, — сказал он.
— Я уже темный, если ты не заметил.
Он усмехнулся.
— Нет, это не так. Ты застрял.
Я свирепо посмотрел на него.
— Либо это, либо она, Блейк.
— Тогда я выбираю это. Я скорее умру, чем стану ее собственностью.
— Что это с тобой и твоей гребаной собственностью? Она гребаный человек. Ни кусочка золота.
Он встал и ушел, а я схватил газету.
У короля Альберта было секретное хранилище под тематическим парком.
Дерево вампиров было входом, и кровь Елены докажет, что она принцесса.
Я облажался.
Я швырнул газету о стену, пока мои мысли лихорадочно метались.
Может быть, я и не облажался.
Хранилищу, должно быть, было почти восемнадцать лет.
Может быть, оно никогда не откроется.
Надежда все еще оставалась.
Я взял газету и нашел дату. Я должен был знать, откроется это хранилище или нет.
***
Они подняли большой шум в газетах по поводу хранилища. К счастью, у Юрия не было телевизора. Они не верили в технологии. Они больше фокусировались на внутренней человеческой силе и взаимоотношениях.
Вот почему Айзек был таким замечательным другом, всегда готовым выслушать мои проблемы и помочь с моей темнотой, даже когда это означало попытку оторвать головы членам моей группы.
Все оборотни были хорошими созданиями.
— Мой папа собирается купить телевизор, чтобы посмотреть открытие хранилища.
— Ты
