Рензо Гелл, урожденный Мео; убит чистокровниками. Сын — Теодор Гелл, отдан на воспитание новому владетелю Тоглуаны Мариану Сизеру. Покровитель — Элдред Блейн, казнен… как считается.
Ллара Эула старалась смягчить мою биографию, но факты есть факты — мои родители и муж мертвы, семимесячного сына у меня забрали, и когда дракон нашел меня, я умирала в лесу с перерезанным горлом.
Женщина принялась убеждать меня, что всем сейчас живется сложно, ведь времена настали непростые, переломные.
— Я знала, что случится что-то невероятное и что мир трясет не просто так, — закончила она. — И ты, дитя мое, была первым знамением! Ты явилась в мой храм, как чудо, и Блейн тоже… нет, Дио! Он Дио, и никто больше не посмеет лишить его фамилии!
Я кивнула, и возбужденная дама оставила меня одну. Закрыв дверь, я прошлась по комнатушке, в которой меня поселили. У меня такая биография, столько всего произошло со мной и близкими, а я ничего и никого не помню…
Кто-то постучался в дверь, и я узнала этот стук. Подойдя к двери, я спросила:
— Кто это?
— Меня зовут Рик, эньора, я служу в храме.
Голос я узнала тоже. Открыв дверь, я увидела на парня, того самого, что «встретил» меня в Священном огне.
— Я хочу вас предупредить, — сразу перешел он к делу, — этот Элдред Блейн, который вроде как дракон, он мерзавец, и вы ненавидели его.
— Так-так… — заинтересовалась я. — Ну-ка зайди.
Парень зашел ко мне, и я закрыла дверь.
— Мерзавец, говоришь? — спросила я.
— Тварина.
— Очень убедительный аргумент. А теперь, пожалуйста, расскажи подробнее, почему он заслужил такую характеристику.
— Да потому что он убийца, эньора! А его люди — настоящие головорезы. Знаете, как вы в первый раз встретились с ним? Его разбойники всех тут хотели перерезать, потому что ллара Эула отказалась его спасти!
— Почему ллара Эула отказалась его спасти?
— Потому что он гад!
Я скептически приподняла бровь, и Рик начал торопливо рассказывать, что Элдред сын изменника, и его лишили фамилии и обязали служить империи. Блейн — это клеймо; Блейнам нельзя жениться и заводить детей, чтобы не распространять порок. Блейны должны искуплять грехи родителей, но Элдред Блейн плевал на все и грешил, пока не перешел черту, убив императора, и его казнили через сожжение.
— Раз он так плох, значит, и я не безгрешна, — сказала я.
— Да он просто воспользовался вами, влиял на вас!
— Хочешь сказать, что я ведомая?
На конопатом лице Рика выразилось сомнение.
— Ну-у, — протянул он, — вы женщина, так что…
— Понятно, — усмехнулась я. — Спасибо, Рик. Буду иметь в виду, с кем мне придется иметь дело.
— Выпроводите меня, да? — с неожиданной болью спросил он. — Ну конечно, да… Вы ему все простите, вы будете с ним, ведь он дракон! Да только вот он обращался с вами, как с вещью, он вам всю жизнь испортил, это из-за него вашего мужа убили!
— Я разберусь, — мягко сказала я.
Парень вздохнул горестно и ушел, ничего больше не сказав. После такого разговора, разумеется, ни о каком сне и речи не шло, и я стала ходить по комнате взад-вперед, и у меня было ощущение, что вот так в этой самой комнате я не первый раз хожу.
Империя…
Огонь, управляющий всем…
Дракон…
Тепло растеклось по телу, жар пополз под кожей, сердце забилось быстрее. Еще до того, как дракон подошел к двери, я открыла ее.
Это действительно был Элдред Дио — или Блейн? Одетый в поношенные мужские вещи с чужого плеча, и явно не с эньорского плеча, он все равно выглядел тем, кто повелевает, а не повинуется, за селянина его не примешь.
— Не спится? — спросил он, подойдя.
— Уснешь тут… Нам нужно поговорить наедине.
Не спрашивая разрешения, дракон прошел в мою комнату. Едва я прошла за ним, он закрыл дверь и повернулся ко мне.
— Я тебя чувствую, — сказала я, и мне было все равно, насколько странно звучат мои слова. — Еще до того, как ты появишься, я знаю, что ты рядом. Во мне будто что-то натягивается или вибрирует… что это?
— Связь, невидимые ниточки, которые нас соединяют, — ответил Элдред. — В империи это называют «узами пламени». Без такой связи не зачать плада. Обычного ребенка — да, но не дракона.
— Так плады — это драконы?
— Названия придется пересмотреть, — протянул мужчина, глядя на меня. — Ты боишься, Лери?
Страх естественен в ситуации, в которой я оказалась, но я не боялась. Да, я ничего не помню, мир незнаком, люди незнакомы, и в то же время я чувствую, что все идет так, как должно. Надеюсь, интуиция меня не обманывает…
— Нет, мне не страшно, — ответила я.
— Правильно, мы свое отбоялись, и цену за силу заплатили, — произнес дракон загадочно и шагнул ко мне. Взяв меня за руку, он продолжил: — Наша связь очень крепка. В седой древности люди приносили драконам в жертву юных дев, желательно светловолосых — такая мода была — и драконы сжигали этих дев в своем пламени. Люди считали, что это ритуальное убийство, откуп, но это не было убийством. Драконы создавали себе пару. Сожженная дева становилась драконицей.
— Дело в огне?
— Да, дело в огне. Огонь дракона имеет особую силу. Если правильно сочетать огонь жизни и огонь смерти, можно менять форму-ипостась, как сменил ее я, и при этом не терять память.
— Огонь жизни, огонь смерти… это как?
— Так, — шепнул мужчина, и его рука загорелась вместе с моей. Я ахнула и дернулась инстинктивно, но Элдред меня удержал и объяснил: — Видишь зеленые искорки? Это искры пламени моего рода Дио. Твой же огонь искрит красным, как и у всех Геллов. Обычно при соединении одно пламя поглощает другое, но не в нашем случае. Мое пламя по силе равно твоему, и вместе они сильнее.
— И что это значит? — выдохнула я, завороженно глядя на общий огонь, танцующий на наших соединенных руках.
— Новая линия силы. Что-то особенное.
Я подняла взгляд на дракона; светлая зелень его глаз затягивала, как омут.
— Это противоречит всему тому, чему меня учили, — сказал он. — Я рос в уверенности, что мужчина всегда сильнее женщины, что
