меня есть ты, я начну, решусь, пойду против всех и вся, рискну, лишь бы ты был со мной… вечно. Вечно мой. Хочу бессмертие тебе даровать. Мне надо спешить, пора действовать, больше не стану ждать. Что же ты молчишь? К чему этот укоризненный взгляд? Почему в нём боль и печаль?
— Бессмертие себе оставляй, я не хочу, чтобы…
— Стой! Не отвечай… Но всё же подумай, представь, что бы ты получил, если мне удастся…
— Закончили этот разговор! — он резко поднялся, хотел уйти, но теперь она схватила его за руку, и мужчина обернулся.
— И всё равно, с тобой, или без тебя, я бы исполнила свой замысел! Ты не должен чувствовать вины, то моё решение, то моя судьба.
— Ты тьма, — бросил он.
— Я любовь твоя, — в её синем взгляде сверкали звёзды.
— Ты ненавидишь меня.
— Лишь часть тебя, — она встала и обняла его за шею.
— Убери руки от меня! — оттолкнул он Карнэ.
— Ты ненавидишь меня?
— Лишь часть тебя…»
«Воспоминания, да, вот моя пытка. А теперь и Вэриат кажется мне таким далёким…
О, что же передала ему Смерть, что она хотела сказать? Что сейчас делает мой сын? Ведь не решает же он, бывать войне или нет? Почему мне всё больше кажется, что Вэриат осмысливает мои приказы, оценивает их? Не станет же он действовать так, как ему вздумается? Нет, он в моей власти… я зря беспокоюсь, он верен мне. И всё же я буду осторожна.
Великая Дайон, знала бы ты, какой бессильной порой чувствует себя твоя дочь! Но, подожди, я выберусь отсюда и все мои враги захлебнуться собственной кровью.
Смерть, для тебя будет много работы.
Я вновь веду разговоры с собой… Пожалуй, хватит. Лучше бы мне найти способ узнать, что делает сейчас моя сестра. Посмотрим, быть может она опять, стеная по нашей любви, бродит по полю мёртвых?»
Глава тридцать девятая
Смерть действительно была на Поле мёртвых, но она не вела свой привычный разговор с тем, кто её не слышит, нет. Она, стоя на самой высокой скале, смотрела вдаль.
Оттуда, куда вглядывалась Смерть, она выглядела, разве что песчинкой. С высоты глубокого обрыва или издали даже такие могущественные существа могут казаться малыми, незначительными, но это вовсе не изменяет их сути…
Смерть стояла, не шевелясь, только одеяние её да серебристые волосы развевались на ветру.
Смерть перевела взгляд на небо, синее, без единого облачка. В глазах Смерти отразилось солнце, жаркое, яркое, клонящееся к закату.
А за спиной у Смерти была видна серебряная рукоять меча. Он не был тяжёл для неё, не составляло ей труда носить за спиной этот клинок.
— Время пришло, — не размыкая губ, произнесла она и шагнула
за край.
Широкие рукава её одеяния распахнулись, словно крылья. Смерть исчезла, беззвучно и бесследно.
А на небо, всё такое же высокое и синее, уже смотрели другие глаза, задумчивые и сосредоточенные.
***
— Странно тебя таким видеть, — сказала Скери, а поняв, что её даже не слышат, потрясла за плечо рыжеволосого парня, смотрящего ввысь.
— Что? — он выглядел так, будто его разбудили ото сна.
— Говорю, странно видеть тебя таким.
— Каким?
— Ну, — протянула девушка, — молчаливым и серьёзным, что ли.
— Не всегда же жизнерадостным дураком притворяться, — пожал он плечами.
Они шли по оврагу, было жарко, близился вечер. Из-за влажного горячего воздуха становилось трудно дышать, даже Майк, который казался выносливее своих друзей, шёл сейчас сзади них, опустив голову и спотыкаясь.
Скери надоело это путешествие, всё чаще она вспоминала дом и родных. Очень хотелось вернуться. Если бы не парни, один из которых, рыжеволосый и улыбчивый, то Скери и вовсе бы упала духом, но её компания не давала ей отчаиваться.
— Можно спросить? — решилась она на давно мучивший её вопрос.
— Валяй, — ответил Лэни.
— Почему ты раньше не отправился на поиски Смерти?
— Так бы мы её и нашли, — хмыкнул он. — А ты её Предвестником вот-вот станешь, с тобой у нас больше шансов увидеть Смерть.
Какое-то время они молчали. Лэни обернулся, удостоверился, что Майк не слышит их и, заложив руки за голову, как бы невзначай, лениво протянул:
— А ведь мы с ним, как братья. Всегда так было.
Скери промолчала, она ждала продолжения.
— Думаешь, он ради меня к Смерти идёт? — с его груди вырвался тяжёлый вздох. — Нет, скорее, ради себя. Он хочет вернуть того Лэни, который был до проклятия. На меня теперешнего он зол. Думаю, Майк ненавидит меня.
— Может твоё проклятие, а не тебя, или тебе это кажется? — попыталась успокоить его Скери, но понимала, что не может подобрать нужных слов.
— Понимаешь, просто если кто-то из нас и делает что-то ради другого, так это я.
Скери вопросительно посмотрела на него и Лэни продолжил:
— Может я мог бы жить так, в смысле, быть оборотнем? Может мне самому не противно это, даже почти не пугает? Я мог бы привыкнуть… А ради него, — кивнул он в сторону Майка, — ищу Смерть. Я готов меняться, а Майк не готов принимать меня таким, какой я есть. Не говори ничего, — попросил парень, видя, что Скери собирается что-то сказать.
Она шла и думала, что Лэни и Майк многое пережили вместе. Они и вели себя, как братья. Скери за всё знакомство с ними наслушалась разных историй об их приключениях и поняла, что сплотило охотников время, заполненное испытаниями, которые они преодолевали сообща.
Скери и Ра тоже сплотило время, а ещё схожий взгляд на многие вещи, доверие и понимание друг друга. Чтобы стать близкими людьми, необязательно пережить вместе какую-то огромную беду или невероятное приключение. Сейчас вот Лэни и Майк переживают вместе и то и другое, но сплотит это их ещё больше или же наоборот, разрушит то, что есть сейчас?
Скери вздохнула, она устала от размышлений и от долгой ходьбы по жаре. Девушка замедлила шаг и уже она, а не Майк, плелась позади своих спутников. Вскоре с ней поравнялся Лэни, а Майк оказался впереди.
— Это он быстрее пошёл, или мы медленнее? — проворчал Лэни, буравя взглядом спину друга.
— И то и другое, наверное, — Скери заправила за ухо прядь волос и постаралась не заострять внимание на том, что они ещё больше поседели.
— Отдохнём? — остановился Майк.
— Ну вот! — с досадой воскликнул Лэни. — Теперь всё будет выглядеть так, будто только мы устали, а он решил сделать ради нас привал!
— Балбес, — усмехнулся Майк, и Лэни тут же накинулся на него.
Так, в шутливой потасовке, парни извалялись в белом горячем
