отрезке пути нам не повстречается кто-либо из нашей прошлой жизни. С другой стороны, как показывает опыт, на пути к родному дому случается, что у Центра возникают срочные задания в промежуточной стране. Поэтому расслабляться нельзя.
Рим встретил нас щедрым солнцем. Перебрались из аэропорта на Центральный железнодорожный вокзал и вскоре заняли купе в прославленном Агатой Кристи «Восточном экспрессе». Казалось, вот-вот пройдет по вагону знаменитый сыщик Эркюль Пуаро и пригласит пассажиров в вагон-ресторан на разбор очередной темной истории, связанной с убийством. К счастью, ничего такого не произошло. Видимо, подобные злоключения случаются на обратном пути, когда экспресс отправляется из Стамбула. Так, по крайней мере, у Агаты Кристи.
Однако острых моментов нам тоже избежать не удалось, хотя и по другому поводу, но также связанному с экспрессом. Дело в том, что знаменитый комфортабельный «Восточный экспресс» выбился из графика: повлияли снежные заносы. В Софию, где нас должны были встречать, поезд пришел с большим опозданием, глубокой ночью. Вышли мы из вагона, ищем глазами, где встречающие, но платформа быстро пустеет — и никого! Подхватили чемоданы и «как простые инженеры» пошли отлавливать такси, которое отвезло нас в гостиницу «Плиска», где мы переночевали. Я не удержался и на утро купил в киоске газету «Правда» — ведь мы почти уже дома и конспирацию можно немного нарушить.
— Боже! Как тут написано? — с изумлением воскликнул я, пробегая глазами по заголовкам статей. — Глаголы стоят не на своем месте, да и в падежных окончаниях путаница…
Но тут же спохватился: так это же я отвык от родного языка. Невероятно!
Решили воспользоваться данным нам заранее номером телефона, но и здесь ждало разочарование. Были выходные дни, и на другом конце линии никто трубку не поднимал. Отправиться в наше посольство мы не можем, так как являемся «иностранцами». Еле дождались понедельника — так душа стремится в Москву, домой, — снова к телефону, связался с кем надо, произношу обусловленные фразы, а сам волнуюсь. На другом конце телефона, чувствую, радость: наконец, мол, нашлись.
Через несколько дней самолет иностранной авиакомпании приземлился в аэропорту Шереметьево. Здравствуй, долгожданная Москва! Теплая встреча товарищей, крепкие объятия, поцелуи, смех. День выдался ясным и солнечным, легкий морозец румянил щеки. Едем по столичным улицам на черной «Волге», любуемся новостройками, приметами нового, куда-то спешащими москвичами (хочется к каждому подойти и пожать руку, сказать, что вот, мол, вернулся домой). От всего веет чем-то волнующе знакомым, родным и близким. Здравствуй, Родина!
В квартире, куда нас привезли, было тепло и уютно. В небольшой светлой комнате ожидал празднично приготовленный хозяйкой овальный стол, накрытый белоснежной скатертью. Различные закуски, высокой марки коньяк и вина. И все это по случаю нашего приезда. Несмотря на зимнее время, Жанне преподнесли большой букет красных гвоздик. Кроме товарища, который нас встретил в аэропорту, в комнате находился еще один человек, нам незнакомый. Оказалось, что это он в свое время выходил на визуальные контрольные встречи, не вступая с нами в контакт. Предложили располагаться здесь, как у себя дома, и пока отдыхать, а все деловые разговоры начнутся завтра. Подняли бокалы за наше благополучное возвращение. Во время оживленной беседы один из товарищей в шутку спросил:
— Чего бы вам сейчас больше всего хотелось?
Немного подумав, я с жаром воскликнул:
— Мне бы хотелось прежде всего попариться в московских «Сандунах» и съесть тарелку настоящих русских щей.
Все весело рассмеялись.
— А я бы желала позвонить тете, Варваре Михайловне, и порадовать ее своим возвращением, — с трудом произнесла Жанна, подбирая слова.
— Ваше желание вполне понятно, но сейчас еще не время, — пояснил оперработник. — Вы оба, как это заметно, здорово подзабыли русский язык. С недельку погуляйте по Москве, окунитесь в народ, привыкнете к языку, а там можно будет и к тете.
Никогда, кажется, за все последние годы я не спал так крепко, как в эту первую ночь на родной земле после долгой разлуки.
СЕП И ЖАННА
Как догадался читатель, из аэропорта мы направились на «промежуточную» квартиру, где нам предстояло пройти период акклиматизации, выхода из роли иностранцев и перехода в естественное состояние. Нельзя после долголетнего проживания за рубежом просто так «снять» разведчика-нелегала с поезда или самолета и доставить родным и знакомым: с десяток различных деталей в манере поведения, экипировке, разговорной речи или в багаже прибывшего раскроют близким, что он был не в ГДР, на Кубе или в Монголии, как их убеждали все эти годы, а где-то в иных точках земного шара. Начнутся ненужные вопросы, расспросы, недоуменные пересуды с соседями.
Чтобы таких неприятностей избежать, предусматривается период адаптации. Один нелегал, по «легенде» для родственников и знакомых, долгие годы провел в Арктике, на Крайнем Севере. Так прежде чем «отпустить» к родным, его снабдили всеми атрибутами полярной экзотики: унтами, шубой, шапкой, противосолнечными очками, оленьими рогами (иностранные вещи и предметы оставлены на временное хранение), посадили в промежуточном аэропорту на соответствующий авиарейс и в таком экзотическом виде он предстал перед встречающими в аэропорту Домодедово. С течением времени «экзотика» вернется на склад, а личное имущество, приобретенное за рубежом, перейдет к владельцу, как, мол, случайно купленное уже в Москве.
По идее мы прибыли в Москву после долголетней работы в Группе советских войск в ГДР и, следовательно, в таком облике и соответствующей экипировке должны были появиться перед нынешним своим ближайшим окружением. Пока товарищи занимались этими хлопотами, мы, счастливые, бродили по московским улицам, удивлялись и радовались, шутили и смеялись, «оттаивали» постепенно от суровых будней режима нелегального положения за рубежом.
А в это время в рабочем кабинете подготавливалось заключение по итогам нашей работы в долгосрочной командировке. Все заново просматривалось и анализировалось: наши первые сообщения о готовности радиоканала связи с Центром, период пребывания «под колпаком» спецслужб, поездки в сопредельные страны для восстановления контактов с законсервированными источниками, проникновение в планы ЦРУ по контролю с помощью психотропных средств над сознанием, поведением и умственными способностями человека, известными под названием проект «МК — Ультра», и так далее.
Тут можно, пожалуй, привести некоторые цифры: за время нашего пребывания в зарубежной командировке было проведено не менее 300 конспиративных встреч, состоялось около 200 радиосеансов с Москвой, по другим каналам мы переправили в Центр примерно 400 важных секретных материалов.
Однако в сухих строчках оперативного документа не полагается давать волю чувствам, подобно хоккейным болельщикам выражать одобрение нечто похожим на «молодцы!»; нет, все должно быть тщательно выверено и взвешено. С учетом достигнутых конкретных информационных результатов, принимая во внимание приобретенный опыт и полную зашифровку по прикрытию,
