Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
— Тихо! — рыкнул Кобальт, но Локус его не слышал. Тогда он обратился к Грудинину. — Закрой ему рот!
Грузовик двигался медленно и уже был совсем близко. Двое бросали из кузова останки человеческих тел: руки, ноги, головы, внутренние органы.
Локус закричал, и, если бы грузовик был немного ближе, урки услышали бы. Кобальт перебрался ползком обратно к остальным. Мальчик лежал на спине, зажав уши руками и повторял:
— Уйти, уйти, уйти…
И тут Кобальт понял, для кого предназначались кровавые презенты. Всю правую проезжую часть моста заполонили твари. Они толкались друг с другом, издавали довольные кличи, словно послушные псы на выдаче корма. Урки, наблюдая за ними, улюлюкали и смеялись.
Фонарь запаниковал, сел на колено, стал целиться в тварей за отбойником.
— Не стрелять! — скомандовал Кобальт.
Твари не лезли на другую сторону, словно и не замечая четверых живых людей всего в нескольких метрах от них.
— Уйти, уйти, уйти…
— Я сказал, закрыть ему рот, — выругался Кобальт сквозь зубы.
Грузовик был уже в десяти метрах.
— Уйти, уйти…
Кобальт положил ладонь мальчику на рот, Грудинин отбросил его руку, нагнулся и принялся что — то шептать Локусу на ухо. Уже через десять долгих, невыносимо мучительных секунд, во время которых Кобальт занял огневую позицию и приготовился стрелять, мальчик успокоился и открыл глаза.
Когда грузовик проезжал мимо их укрытия, урка бросил очередную кровавую посылку. Отрезанная по локоть рука, словно в замедленной съемке просвистела над их головами, задела стрелу с люлькой, отскочила и упала между машин. Удар об асфальт сопровождался противным хлипким звуком.
Грудинин закрыл Локусу глаза, и сам зажмурился, чтобы не видеть это месиво из торчащих костей, мяса и крови. Рука принадлежала женщине, судя по состоянию кожи, молодой. Возможно, похищенная из кольца.
Грузовик затормозил.
— Вот сучья морда, — выругался урка и спрыгнул на асфальт.
Фонарь, оскалившись, подтянул к себе автомат. Кобальт жестом указал ему — не стрелять. Будь это любой другой день, он бы лично расправился с подонками и скормил их поганые тела тварям, но не сейчас.
С другой проезжей части доносились скоблящие асфальт звуки. Показались, жаждущие полакомится свежатинкой, твари.
Не обратив внимание на притаившихся сбоку людей, Урка поднял отрезанную руку и швырнул ее на другую сторону.
— Жрите!
Твари поймали руку на лету, сцепились между собой за право первым вкусить лакомство.
Разбросав остатки еды, грузовик развернулся и уехал в обратном направлении. Твари, насытившись, покинули мост. Вскоре снова стало тихо, будто этого кровавого пиршества вовсе не было на самом деле.
— Надо было их кончить, надо было этих сук положить, — сказал Фонарь сквозь зубы.
Кобальт не знал, что ему ответить. Он многое повидал, но такое не приснится и в страшном сне. Урки кормят тварей человечиной — в голове не укладывалось.
Грудинин обвел взглядом проезжую часть за отбойником, где еще несколько минут назад твари собирались на кормежку, и спросил:
— Почему они не тронули нас?
— Потому что получили то, за чем пришли, — ответил Кобальт.
Локус встал, пошатнулся и едва не упал. Грудинин подхватил его. Мальчик запрокинул голову, закрыл глаза, его руки повисли, как ветки погибшего дерева.
— Он без сознания.
— Наверное, солнечный удар, — предположил Фонарь.
Грудинин постучал ему по лицу, побрызгал водой. Локус приоткрыл глаза наполовину, облизнул пересохшие губы. Грудинин вложил ему в рот трубочку, торчащую из рукава. Мальчик сделал несколько глотков.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.
— Голова болит, — проговорил Локус едва слышно. — и тошнит.
Грудинин перевел вопросительный взгляд на Кобальта.
— Здесь нельзя оставаться, — сказал сталкер. — Понесешь его на руках.
Под эстакадой на вечном приколе застыли десятки поездов и сотни вагонов с лесом, углем и нефтью — товарами, на которых, как на китах, стоял прежний мир. И никому больше не нужных даже задаром.
Через полчаса добрались до ВДНХ. Справа блестела на солнце полумесяцем гостиница Космос. Слева в небо торчал огрызок постамента, имитирующий реактивную струю. Самой ракеты давно не нет на месте — ее подорвали урки. Летать в космос в этом мире больше нет нужды.
Чуть поодаль виднелись мощные арочные ворота выставочного центра, а за ними ряды павильонов.
Фонарь задержался и с минуту смотрел в ту сторону.
— Мы зайдем на обратном пути. Ты мне поможешь?
— Да, — сказал Кобальт.
— Я обещал маме похоронить его по — человечески.
Проходя мимо гостиницы Космос, Локус, в это время уже шедший самостоятельно, вдруг воскликнул:
— Что — то не так, — приложил к ушам ладони и обернулся кругом на месте.
— Твари? — Кобальт вскинул автомат. — Где?
— Нет. Другое.
— Урки? — Фонарь тоже осматривался.
— Давайте уйдем с дороги, — предложил Грудинин.
Локус прекратил прислушиваться и огляделся на остальных. Он был чудовищно напуган.
— Поздно. Они уже здесь.
Из — под земли, словно гигантские кроты, выскочили непонятные горбатые существа. Размахивая дубинами и издавая истошные звуки непохожие ни на одно известное животное, они кинулись на людей.
Кобальт подстрелил одного в плечо. Пятясь назад, получил чем — то тяжелым по голове.
Темнота.
* * *
— Заперли защитные ставни, заварили все двери. Разместили шестнадцать огневых точек по периметру. Обзорность триста шестьдесят градусов, контролируем все передвижения противника. Сменили шифрование раций, поддерживаем защищенную связь.
Опер закончил короткий отчет и вопросительно уставился на Батю. Тот перевел задумчивый взгляд на Котла.
— На той стороне тоннеля чисто, — ответил сталкер на немой вопрос главы Мида.
— Хорошо, — сказал Батя. — Отправляйся туда и смотри, чтобы так и оставалось.
Котел кивнул и покинул кабинет.
— Антонина Сергеевна, вы подготовили запасы?
Заведующая хозблоком натужно поднялась со стула и заговорила:
— Недельный провиант разделили равномерно по рюкзакам. Воды в баке осталось шестьсот двадцать литров. Я приказала девочкам наполнить все бутылки, что сможем найти.
— Нет, — отрезал Батя. — Каждому по полной фляге и этого достаточно.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
