Госпожа д'Урфе, очевидно, считала Казанову великим адептом,выступающим анонимно. Через пять-шесть недель ее пердубежденное мнениеподтвердилось, когда Казанове удалось расшифровать рукопись, которую она емудала, и назвать ей ключевое слово. Он сказал, что покров с шифра снял егогений. Перед жертвами своей магии он все бесстыднее выступал каксверхъестественное существо, большой колдун и великий маг, которого по жизниведет гений, его тайная сила, открывающая ему все чудеса мира. Такой подходпозволил ему захватить полностью в свои руки эту ученую, весьма разумную вовсем, кроме своих капризов, женщину. Как он признается, он часто дурноиспользовал свою власть над нею. В старости он краснел от этого, и «чтобыпокаяться» в том, что его тяготило, хотел рассказать «всю правду» в своихмемуарах.
Величайшей химерой маркизы была ее слепая вера в возможностьсвязи с элементарными духами, гениями. Обманщик только укреплял ее в этомсуеверии и использовал его.
Казанова намекнул о всезнание своего гения Паралиса. Онначал с ней свою старую игру в пирамиды. Он позволял ей самой находить, что онаищет, вначале в цифрах, потом в словах. Она получила, что знала: свой шифр.
Он «увлек ее душу, ее сердце, ее дух и все, что оставалосьздравого в ее разуме».
В последующие недели, он почти ежедневно обедал с маркизойд'Урфе наедине; слуги считали его супругом или любовником, так долго они былидруг с другом. Госпожа д'Урфе считала его богатым. Она думала, что он сталдиректором лотереи, чтобы лучше хранить инкогнито. Она верила, что Казановаобладает камнем мудрости, силой, способной общаться с духами первоэлементов,что он мог бы сотрясти мир и принести Франции счастье или несчастье. Инкогнитоон держит из боязни быть схваченным, если министр выследит его. Это открытие еегений сделал ночью. Она не понимала, что Казанова с такой чудовищной мощью могбы все предвидеть, мог бы все предотвратить, короче, она страдаланепоследовательностью во всем, что с помощью чуда, колдовства, веры в бога иливеры в разум стремилась сделать себе все подвластным. Ее гений сообщил, чтоКазанова не может позволить ей разговаривать с духами первоэлементов, потомучто она женщина, а с ними могут общаться только мужчины, чья природасовершенна, но Казанова мог бы с помощью определенной операции пересадить еедушу в тело новорожденного мальчика, родом от философской связи либобессмертного со смертным, либо обычного человека с гением женской природы.
Казанова охотнее бы излечил госпожу д'Урфе отпомешательства; но он считал ее неизлечимой и укреплял в безумии, чтобыизвлекать из него выгоду.
Розенкрейцеры, теософское тайное общество, особеннопроцветавшее в семнадцатых и восемнадцатых веках, стремилось ко всеобщейреформе мира в личной и общественной сфере жизни на религиозно-христианскойоснове. Они приписывали свое происхождение сказочным временам. В семнадцатомвеке определенное число индивидуальных реформаторов и исследователей выступалипод их флагом, в основном химики, алхимики и другие ученые, утверждавшие, чтовсе науки имеют также и оккультное значение. Розенкрейцеры считали также, чтово все времена лишь немногие избранные и адепты владели оккультными и тайнымизнаниями. Еще и сегодня в мире есть розенкрейцеры.
То, что известная своим знанием, выдающимся положением,гигантским состоянием маркиза д'Урфе считала его могущественным из смертных ирозенкрейцером, льстило ему. Она владела восьмидесятью тысячами франков рентысо своих имений и домов в большом Париже и еще большими доходами от акций. Онани в чем не могла бы ему отказать. Хотя он с самого начала не имел намеренияовладеть ее состоянием, его радовала сама возможность.
Много раз она говорила Казанове, что отдаст ему всесостояние, если он сделает из нее мужчину. Однажды, чтобы испугать ее, онсказал, что потом она умрет. Но она возразила, что готова умереть от того жеяда, что и Парацельс.
Он отгадал, что она думает овладеть панацеей. Она сказалаторжествующе: «Недостает лишь ребенка, произведенного на свет от бессмертного.Я знаю, это зависит от вас. Я надеюсь, вы не будетете сострадать моему старомутелу.»
Тогда он встал у окна, выходящего на Квай, и добрую четвертьчаса размышлял над ее безумием. Когда он вернулся к столу, она внимательнопосмотрела на него и спросила расстроенно: «Возможно ли это, дорогой друг? Выплакали?»
Он не захотел ее разочаровывать, взял шляпу и шпагу и вышелсо вздохом. Кучер маркизы всегда был к его услугам, он катался по бульварам,пока не подошло время театра.
Банкир Корпиан однажды рассказал, что, ввиду нехватки денегво Франции, генеральный контролер господин де Булонь предлагает передатькоролевскую движимость объединению амстердамских купцов в обмен на ценныебумаги других стран с лучшим кредитом, который легче реализовать.
На следующий день Казанова пошел к Бернису в Пале Бурбон,который посоветовал ему поехать в Голландию с рекомендательным письмомгосподина де Шуазеля к господину д'Аффри, послу в Гааге, ему можно было быотправить несколько миллионов в королевских бумагах, чтобы продать их, еслиКазанова добьется хороших условий. Он советовал ему быть весьма решительным сгосподином де Булонем. «Он даст вам все рекомендательные письма, только если выне будете требовать задатка!»
Господин де Булонь нашел идею очень хорошей и дал записку кгерцогу де Шуазелю, он хочет послать двадцать миллионов.
Господин де Шуазель, известный быстрыми решениями, дал емурекомендации к д'Аффри. Казанова выписал себе паспорт у голландского послаБеркенрооде. Этот паспорт найден среди бумаг в Дуксе, из него следует, чтопервая поездка Казановы в Голландию состоялась не осенью 1757 года, как онпишет, а в 1758 году. Паспорт от 13 октября 1758 гола выписан для монсиньора деКазанова.
Он попрощался с Сильвией и со всеми друзьями, передал своимзаместителям полномочия в лотерейном бюро и получил от госпожи д'Урфе поручениепродать акции Индийской компании Готенбурга на шестьдесят тысяч франков, таккак на парижской бирже на них не нашлось покупателя и уже три года на них неначислялись дивиденды. (В Дуксе найдена нотариальная расписка Казановы, где онподтверждает получение восьмидесяти тысяч франков для маркизы д'Урфе от голландскогобанка).
В Гааге он представился господину д'Аффри, который оставилего на обед. Д'Аффри имел задание выручить двадцать миллионов с потерей неболее восьми процентов. Он рекомендовал ему богатого банкира Пельса вАмстердаме, а для готенбургских акций представил ему шведского посланника. Тотпредставмл его господину д'О. в Амстердаме, с единственной дочерью которогоЭстер Казанова подружился.
В своих «Фрагментах о Казанове» и в «Мемуарах, историческойи литературной смеси» князь де Линь выдает имя господина д'О., которое емуконечно открыл Казанова: Хопе. Когда Казанова был в Амстердаме, там имеласьфирма «Томас и Андриан Хопе»; холостяк Андриан оставил свое состояниеплемяннику Жану, единственному сыну брата Томаса. У них было еще два брата,которые тогда еще были в фирме: Генрих с сыном и дочерью, вышедшей замуж в 1762году, и Захариас, одна из дочерей которого вышла замуж в 1754 году, а втораяумерла незамужней. Не было Хопе с единственной дочерью Эстер, но конечно изприличий Казанова мог изменить имена и обстоятельства, как он это часто делал.Томасу, вдовцу, было пятьдесят четыре года, но указания Казановы на возрастсовершенно не подходят. Эстер могла бы быть дочерью Томаса Хопе. Но нет никакихточек опоры для этой гипотезы.
