— Надеюсь, это Рождество будет более удачным для васвсех, — промолвил он, желая как-то утешить ее. — Я слышал, первый годвсегда самый трудный, потом становится легче.
— Да, я тоже думаю, что следующий год будетдругим, — ответила Лиз и улыбнулась. Дик заметил, что улыбка не коснуласьее глаз — только губы слегка растянулись, и оттого улыбка Лиз казалась вдвойнепечальной. Прядь волос упала ей на глаза, и Дику захотелось отвести ее всторону. Лиз, опередив его, сама поправила волосы, так и не заметив егосудорожно дернувшейся руки.
— Спасибо, что ты был так внимателен к Джеми.Понимаешь, твое внимание важно не только для него, но и для меня тоже.
— Это моя работа. А вообще-то я жуткий грубиян изадира. Ты просто меня не знаешь! — Он подмигнул, и Лиз смутилась.
— Да нет, не волнуйся, я пошутил, — добавил Дик,заметив ее смущение. — Хотя, должен признать откровенно, иногда я умеюбыть и строгим. Я хорошо знаю, что дети, особенно девочки, любят использоватьвсякие грязные приемчики. Они бьют больно, но не со зла, просто они так ужустроены.
— Не все девочки играют грязно, — негромкопроговорила Лиз, когда Дик провожал их до дверей приемного покоя. — Нуладно, нам пора… Счастливого Рождества, Дик.
Она помахала ему рукой и повела сына к машине.
Кэрол уехала, пока Джеми был в операционной, и онивозвращались домой вдвоем. Дик дождался, пока они сядут в салон, и проводилотъезжающий «Вольво» взглядом. Потом он повернулся и, засунув руки глубоко вкарманы халата, медленно пошел обратно. На душе у него кошки скребли. Дик не знал,как ему быть дальше и что он может сделать, чтобы изменить то, что изменитьбыло нельзя.
Глава 13
Дома Джеми сразу рассказал всем, что видел Дика, ипродемонстрировал подписанный гипс. Потом он заставил всех, включая Кэрол иЛиз, тоже расписаться на лубке и успокоился только тогда, когда гипсоваяповязка оказалась сплошь покрыта надписями и забавными рисунками.
Лиз наблюдала за детьми со смешанным чувством.
Она была рада, что перелом оказался совсем не страшным,однако встреча с Диком перевернула все. Видеть его ей было тяжело и вместе стем… приятно. Все время, пока они разговаривали, ей хотелось прикоснуться кнему, сказать, как она его любит, но Лиз так и не решилась сделать это. С еестороны подобный поступок был бы чистым безумием. Во многих отношениях Диктеперь был от нее еще дальше, чем Джек, и дотянуться до него она не могла.
На следующий день Лиз с утра поехала на кладбище, чтобыположить цветы на могилу мужа. Стоя перед гладким мраморным надгробием, онавспоминала проведенные с Джеком счастливые годы. Ей снова не верилось, что всяее жизнь в одночасье пошла прахом. Это было так несправедливо, что она неудержалась и снова расплакалась. Лиз плакала о том, что потеряла она и чтопотерял Джек, которому уже не суждено было ни увидеть своих детей взрослыми, нипонянчить внуков, ни просто пожить в свое удовольствие. Для него всеостановилось ровно год назад. Им предстояло идти вперед без него.
Сочельник и Рождество оказались для Лиз по-настоящемумучительными. Она давно знала, что ей придется непросто, но оказаласьсовершенно не подготовлена к тому, насколько тяжело все это будет. Лиз то идело вспоминала маленькие семейные радости прежних праздников, когда они ещебыли вместе, когда шутили и смеялись, купаясь в теплой атмосфере домашнегоуюта, и не подозревали, что их ждет. И тут же, почти помимо своей воли, онавозвращалась мыслями к прошлому Рождеству. Перед ее глазами как наяву вставалаужасная картина: забрызганный кровью ковер в офисе, лежащий на полу Джек сосвинцово-серым лицом и она сама — потрясенная, раздавленная, беспомощная, неимеющая ни малейшей возможности предотвратить кошмар, обрушившийся на головы ееи детей подобно снежной лавине.
Все это так подействовало на нее, что Лиз постоянно плакалаи ходила по дому как сомнамбула, ни на что не обращая внимания и почти нереагируя, когда к ней обращались. Дети тоже чувствовали себя подавленными, онине включали телевизор и никуда не выходили.
Лиз не хватало силы воли, чтобы взять себя в руки ипопытаться отвлечь их от тягостных воспоминаний. С тех пор как умер Джек,Рождество из праздника превратилось в тень кошмара. Оно весь год приближалось кним и наконец набрасывалось, издевательски звеня колокольчиками Санты.
Тяжелее всего пришлось Лиз. Она мучилась воспоминаниями.Боль от потери Дика тоже не оставляла ее.
Она была в таком состоянии, что мать, позвонившая имнакануне Рождества, предложила немедленно приехать и даже пожить с нимиближайшую неделю. Но еще больше Хелен забеспокоилась, когда Лиз сказала, чторешила закрыть фирму.
— Я знала, что тебе придется сделать это! —заявила она. — Ты что, растеряла всех клиентов?
— Нет, мама, наоборот — их стало слишком много.
Я просто не справляюсь одна. К тому же мне надоело семейноеправо. Я больше не могу заниматься этой грязью. Уж лучше я стану детскимадвокатом, чтобы представлять интересы детей.
— А кто будет тебе за это платить?
Услышав этот чисто практический вопрос, Лиз слабо улыбнулась— едва ли не впервые за прошедшие сутки.
— Суд, родители или правовые агентства, которые будутприглашать меня для ведения того или иного дела. Не беспокойся, мама, я знаю,что делаю.
Потом Хелен по очереди поговорила с каждым из внуков и,снова позвав Лиз к телефону, сказала, что они показались ей слишком подавленными.Это, впрочем, ее не удивляло — наступающее Рождество было тяжелым для всех.
Несколько часов спустя позвонила Виктория. Она удивила Лизсообщением, что решила снова вернуться к работе адвоката, и заставила еепообещать, что, несмотря на это, в будущем году они станут видеться чаще, чемраньше. Лиз понимала, чем вызвана эта просьба — Виктория беспокоилась о ней идетях, поэтому с готовностью согласилась, хотя и не представляла себе, как этобудет возможно.
Больше ей никто не звонил. Ближе к вечеру Лиз сумеласобраться и вывезти детей в кино. Им всем необходимо было отвлечься, и комедия,которую они смотрели, в конце концов рассмешила детей. Одна только Лиз несмеялась. Ей казалось, что в ее жизни не осталось ничего, кроме горечи потерь,и никого, кроме людей, которые уходили и оставляли ее одну.
Когда они вернулись домой, Лиз наполнила ванну горячей водойи некоторое время просто лежала, думая о том, как все-таки быстро пролетел этотгод и как много всего произошло за это время. Вспомнила она и о Дике. Интересно,где он сейчас и что делает. Скорее всего Дик опять работает; он много разговорил ей, что терпеть не может праздники и выходные, которые предназначены восновном для тех, у кого есть семья.
Сам же он предпочел оставаться холостяком. И только утвердилсяв этом после того, как вкусил радостей семейной жизни у нее на Днеблагодарения. Лиз не в чем было его винить. Конечно, она бы предпочла, чтобыДик был посмелее и дал им еще один шанс, но он решил иначе, и это было егоправо. Дику нравилась жизнь, которую он вел до встречи с ней, и он не пожелалрасстаться с тем, что у него было. В конце концов, подумала она, Дик былбесконечно внимателен к ней и добр к Питеру и Джеми, и она всегда будетблагодарна ему за все, что он сделал.
