— Спасибо за все, что ты сделала для меня и моего народа. Удачи тебе, — дверь за ним тихо стукнула, и до меня с опоздание дошло, что я его, возможно, никогда больше не увижу. Спать резко расхотелось и на душе стало тоскливо, хоть волком вой. Но тут другая мысль пробилась из подсознания: раз он смог так спокойно уйти, то и я смогу равнодушно перенести прощание.
И чего, собственно, от него можно было ожидать, если самое теплое слово было «спасибо».
Я влюбилась?… Нет… Не думаю… Не знаю… Но симпатия есть, я вижу в нем именно мужчину, а не друга или возможного союзника. И, как и в случаи с Гилом, кандидатура самая не подходящая. Почему мне так не везет?
Может, Кир все-таки был прав и мне действительно нужен мужчина, которого бы не смогла ни магически, ни ментально, ни физически уделать?… Нет, это слишком примитивно, только у животных самка выбирает сильнейшего самца. Но я же человек… А то исходя из данной гипотезы можно предположить, что я и в Лазаола, то есть в Асмаила, влюблюсь… Тьфу, такой кошмар в голову лезет, да еще и перед сном!
Будем думать, что мне просто обидно, что Вирдирион так и остался для меня загадкой, тайной за семью печатями, как и весь его народ… Я сказала, будем думать так!
Утром, когда Кариль, наконец, нашла меня в новой спальне, я уже успела умыться и мучилась с волосами, пытаясь их расчесать.
— Госпожа Иллия, я положила вашу одежду на кровать, — сказала эльфийка. — Могу вам еще чем-то помочь?
— Да. Принеси мне сюда, пожалуйста, завтрак.
— Конечно.
После ее ухода я переоделась в форму Академии и одела тосс. Раз мероприятие официальное, буду одета как при параде.
И тут я почуяла его присутствие, как тогда, в лаборатории химер, кто-то пялился мне в затылок. Возможно это и не инкуб, мало ли кто еще может так использовать подпространство. Но внутренний голос упрямо вбивал одну мысль: «Он здесь… Он здесь… Готовься!».
Это продолжалось минуты две, которые можно считать за два года жизни, потом ощущение пропало, и я облегченно вздохнула. Зачем он приходил? Будет ли он на суде? Чем это все грозит мне? Какие у демона планы, связанные со мной? Почему он, то поручает меня убивать, то запрещает? Так, стоп, а кто сказал, что эльфийку послал Лазаол, это мог быть и Пророк. А ведь этого гада до сих пор не нашли. Может он и сейчас готовит очередную диверсию или убийство!
Итак, у меня есть демон, которому я поломала многие планы и одержимый предводитель тайного ордена, которому я также основательно напакостила. Да после таких врагов никакой Совет уже не страшен!
В дверь постучали. Так, и здесь началось!
— Войдите.
В дверях показался Оссолоэт.
— Я не поверил слухам, — насмешливо начал он. — Как провела ночь?
— Прекрасно, — буркнула я, заканчивая шнуровать сапог. — Чему обязана столь ранним визитом?
— Нервничаешь?
— С чего ты взял?
— А ты даже огрызнуться забыла.
— У меня плохое предчувствие, Лэт, — призналась я после небольшой заминки.
— Та-а-ак, чего нам ждать?
— Не знаю… Правда не знаю. Но все пройдет не так, как думаем мы — «монархисты», и даже не так, как ожидают «советники».
— О-о-о, тебя просветили о внутренней политике, — хмыкнул он и тихо добавил. — Иллия, что бы ни случилось на суде, Совет все равно попытается остаться сухим, утопив тебя, это я тебя по-дружески предупреждаю.
— Спасибо, — улыбнулась я, а потом серьезным тоном добавила:- Мне не нравится поведение твоего деда. Кажется, у него есть план, но он все решил взять на себя. Но вот осилит ли?
— Он правит страной дольше, чем мы с тобой живем на свете, справится. Значит, считаешь, что у него есть план? Не плохо было бы… Заседание начинается через час, не опоздай. Кстати, новость не слышала? — принц развернулся у самой двери. — Ночью около дворца видели белого единорога с обломанным рогом. Ничего по этому поводу сказать не хочешь?
— Лэт, клянусь, я понятия не имею, как он оказался здесь.
— Эрвиан сказал, что видел тебя с ним в особняке деда.
— Да. Я случайно его встретила, так же как до этого в кавусе, но за собой не звала.
— Я верю тебе, но согласись, очень странное поведение для животного данного вида.
Согласна, Ваша Высочество, и если выберусь из всего этого живой обязательно обсужу эту тему с Великим.
В зале Справедливости царила торжественная тишина. Только что свое выступление закончил один из Советников, и наступала моя очередь.
— Иллия, я понимаю, ты сейчас очень зла, но не давай им себя спровоцировать, — сказал магистр Рэмм, наклоняясь ближе ко мне.
— Я постараюсь, — выдавила я сквозь сжатые зубы.
Вирдирион был прав, это не суд, а посмешище. Самой первой темой внепланового открытого заседания Совета было… обсуждения реконструкции главного моста. Да, вот так. Когда я все это услышала, то минут двадцать приходила в себя. Они проводили обыкновенное заседание, на котором разбирали внутренние проблемы страны: налоги, военные реформы, экспорт товаров, подготовка к празднованию Ночи Феникса… Эти скоты просто издеваются!
Спустя три часа, после обсуждения всех тем, зашла речь о внешней политике Бэл'Лиона, и тогда слово взял один из Советников. Он коротко и четко со скучающей миной сообщил о том, что «у представительницы королевского дома сопредельного государства есть претензии, которые она хотела бы сейчас обосновать».
Я медленно поднялась со своего места и направилась к центральной трибуне. С мраморного постамента, к которому я подходила на меня надменно и презрительно смотрели эльфы. Первые признаки нервозности отозвались дрожью в пальцах.
Хоть заседания и считалось открытым, народу в зале было мало.
В боковых ложах сидело не больше пятнадцати эльфов. Там же раньше сидела я, и где остались магистры Рэмм, Керль и Силониэль.
В громоздких креслах, около трибуны, расположился Совет в полном составе, то есть в количестве девяти штук, а чуть выше них, в центральной ложе, находились король, принц и какая-то незнакомая эльфийка в роскошном одеянии. Ее лицо было абсолютно непроницаемым, как восковая маска, и только подойдя, ближе я сумела заметить, что все это безразличие напускное. Если учесть, что эльфийка сидит в королевской ложе, а так же ее явную схожесть с королем, то можно сделать вывод, что они родственники. Только у одной королевской родственницы есть причины находиться на этом «суде». Поэтому рискну предположить, что данная особа и есть дочь Шеолмина — Белвериль.
Она мне не понравилась. Раньше я такой антипатии к незнакомому эльфу не испытывала, но против этой дамочки восстало все мое чутье и, судя потому как бесстрастное лицо принцессы начало искажаться злобой, чувство неприязни было обоюдным.
