кто-то другой?
— Может, но не так, как это делал он. Он сам изобретает тактику и стратегию. Вот так! — Он яростно щелкнул пальцами.
— Еще больше насилия, как у Досточтимых Матрон.
— Не всегда. Башар имел репутацию человека, способного побеждать без сражений.
— Я знаю историю.
— Не доверяй ей.
— Но ты только что сам сказал…
— История фокусирует свое внимание на столкновениях и конфронтации. В этом есть доля истины, но не вся истина. Есть упрямые вещи, которые прячутся под многочисленными наслоениями, нагроможденными историками.
— Упрямые вещи?
— История касается женщин, которые сеют рис, погоняя буйвола, который тянет ее плуг. В это время ее муж скорее всего воюет в чужой стране, не так ли?
— Но почему это — упрямая вещь, и почему это важнее, чем…
— Ее дети в доме, они хотят есть, им нужна пища. Мужчины в это время предаются своему сезонному сумасшествию. Но кто-то должен пахать. Она и только она — образ человеческого упорства.
— В твоих устах это звучит очень горько… И вообще мне кажутся странными твои слова.
— Учитывая мой военный опыт?
— Да, и то, что Бене Гессерит постоянно подчеркивает, что его башар и его элитные войска… и…
— Ты думаешь, что важные сами по себе люди занимаются важным самим по себе насилием? Они могут переехать женщину, пашущую на волах?
— Почему нет?
— Потому что очень немногие могут избежать их колесниц. Насильники проезжают мимо женщин, пашущих землю, и редко видят, что они только что прикоснулись к основной реальности. Бене Гессерит просто не мог пройти мимо этого.
— Опять-таки почему нет?
— Важные сами по себе имеют ограниченный кругозор, потому что все время скачут в пределах мертвой реальности. Женщины и плуг — это реальность жизни. Без реальности жизни не может существовать человечество. Мой Тиран ясно видел это. Сестры благословляют его за это, не переставая проклинать.
— То есть ты сознательно принимаешь участие в воплощении их мечты?
— Кажется, так оно и есть. — В его голосе прозвучало искреннее удивление.
— Ты до конца честен с Тегом?
— Он спрашивает, я даю ему искрение ответы. Я не верю, что можно совершать насилие из чистого любопытства.
— И ты действительно несешь за него полную ответственность?
— Это не совсем то, о чем она говорит.
— Ах, любовь моя. Это не совсем то. Ты называешь Беллонду лицемеркой, но не называешь так Одраде. Дункан, если бы ты только знал…
— Поскольку мы игнорируем видеокамеры, плюнь на все это.
— Ложь, порок, обман…
— Эй, как быть с Бене Гессерит?
— У них на этот счет существует древнее как мир оправдание: Сестра А делает так, если я делаю то, что само по себе не плохо. Два преступника покрывают друг друга.
— Какие преступники?
Она заколебалась. Говорить или нет? Нет. Но он ждет какого-нибудь ответа.
— Белл в восторге от того, что вы с Тегом поменялись ролями! Она просто жаждет увидеть, как он перенесет эту боль.
— Вероятно, нам придется ее разочаровать. — Он понимал, что слишком рано открывает карты. Слишком рано.
— Поэтическая справедливость! — Мурбелла тоже была в полном восторге.
Отвлеки их!
— Их не интересует справедливость. Честность, да. Это их излюбленная проповедь: «Те, против кого направлено суждение, должны признать его честность».
— Итак, они приучили тебя принимать их суждения?
— В любой системе есть крупные ячейки.
— Ты же знаешь, милый, что послушницы учатся многим вещам.
— Именно поэтому они и называются послушницами.
— Я имею в виду, что мы много общаемся друг с другом.
— Мы? Ты же не послушница, ты прозелитка.
— Кем бы я ни была, я слышу много всяких историй. Твой Тег может оказаться совсем не тем, кем он кажется.
— Сплетни послушниц.
— Есть истории о Гамму, Дункан.
Он изумленно уставился на нее. Гамму? Он мог называть эту планету только ее исходным именем: Гьеди Один. Адское гнездо Харконненов.
Она приняла его молчание за приглашение продолжать.
— Рассказывают, что Тег мог передвигаться так быстро, что за ним невозможно было уследить взглядом, что он…
— …вероятнее всего, и является автором этих россказней.
— Некоторые Сестры не разделяют твоего скепсиса. Они занимают выжидательную позицию. Они хотят проявить осторожность.
— Ты ничего не читала о Теге в своей распрекрасной истории? Для него очень характерно распускать о себе всяческие слухи. Заставлять людей принимать меры напрасной предосторожности.
— Но вспомни, что я сама была тогда на Гамму. Досточтимые Матроны были расстроены и вне себя от ярости. Что-то шло не так, как надо.
— Совершенно точно можно сказать, что Тег, как всегда, был непредсказуем. Он поразил и ошеломил их. Похитил один из их кораблей-невидимок. — Он постучал кулаком по стене. — Вот этот, между прочим.
— Община Сестер играет на запрещенном поле, Дункан. Они всегда говорят мне, что надо дождаться испытания. Тогда все станет ясно. Будь они прокляты!
— Похоже, что они готовят тебя для работы в Защитной. Миссии. Они разрабатывают религии для разных народов и преследуют особые цели.
— Тебе не кажется, что это неправильно?
— Это мораль. Я не собираюсь дискутировать на эту тему с Преподобными Матерями.
— Почему?
— Религии разбиваются об эту скалу, но БГ никогда не разобьется.
Дункан, если бы ты только знал их мораль!
— Их очень раздражает то, что ты слишком много о них знаешь.
— Белл даже хотела меня за это убить.
— Ты не думаешь, что Одраде не лучше ее?
— Что за вопрос!
Одраде? Ужасная женщина, если задуматься о ее способностях. Атрейдес, этим сказано все. Я знал Атрейдесов и Атрейдесов. Эта — первое лицо Бене Гессерит. Тег — идеал Атрейдесов.
— Одраде говорила, что верит в твою верность Атрейдесам.
— Я верен чести Атрейдесов, Мурбелла. Но я сам принимаю моральные решения, касающиеся Общины Сестер, этого ребенка, которого они мне вручили, Шианы… и моей возлюбленной.
Мурбелла прильнула к Дункану, прижавшись грудью к его руке.
— Иногда я хочу убить их всех!
Неужели она думает, что ее могут не услышать? Он сел, увлекая ее за собой.
— Что выбило тебя из колеи?
— Она хочет, чтобы я поработала со Сциталем.
Поработать. Это эвфемизм Досточтимых Матрон. Ну а почему бы и нет? Она «работала» со многими мужчинами, прежде чем мы с ней встретились. Но здесь сработала древняя мужская реакция. Только не с этим… Сциталем? С проклятым Тлейлаксу?
— Верховная Мать? — Ему надо было удостовериться.
— Она, именно она. — Мурбелла почувствовала необычайное облегчение, сбросив с себя страшную тяжесть.
— Как ты отреагировала?
— Она сказала, что это твоя идея.
— Моя… Ни в коем случае! Я предложил получить от него информацию, но…
— Она говорит, что в Бене Гессерит это обычная вещь, точно так же, как
