На вопрос, можно ли рассчитывать на поддержку Сербии, Сазонов заявил, что нельзя предполагать, чтобы действия против Проливов происходили без общеевропейской войны, и не надо думать, что при таких обстоятельствах Сербия направит все свои войска против Австро-Венгрии.
Благоприятный поворот в политике Румынии и в ее общественном мнении по отношению к России, наблюдавшийся в последнее время, позволяет сомневаться, выступит ли Румыния активно против русских. Сазонов выразил надежду, что в случае столкновения России с Тройственным союзом Германия и Австро-Венгрия бросят все силы на борьбу с Англией и Францией и никаких войск в сторону Проливов не пошлют и что «лишь в худшем случае Италия может высадить туда десантный отряд, хотя ей опасно будет оголять свою границу с Францией»[754].
Из вышесказанного можно сделать вывод, что, по мнению министра иностранных дел, действия России в отношении Проливов должны были происходить в условиях общеевропейской войны.
Начальник Генерального штаба России согласился с Сазоновым и указал на то, что борьба за Проливы вряд ли возможна без таковой войны. Ввиду этого Жилинский считал необходимым подчеркнуть, что использование войск в экспедиции против Проливов, даже самая возможность этой операции зависят от общего хода войны. Намеченные для этой экспедиции корпуса, расположенные на юге, могли быть, по словам Жилинского, «двинуты на Константинополь лишь при отсутствии борьбы на Западном фронте, все войска из внутренних округов должны быть направлены на западную границу, ибо успешная борьба на западной границе решит благоприятно вопрос о Проливах»[755].
Из слов начальника Генерального штаба российский посол в Константинополе М. Н. Гирс сделал вывод, что «если с началом войны произойдут операции на Западном фронте, то нельзя быть уверенным, окажется ли для операции завладения Проливами необходимая десантная армия и сможет ли, следовательно, сама эта экспедиция быть осуществлена, когда для нее наступит час». Гирс высказал предположение об «анархии в Константинополе», которая парализует турецкую армию и позволит двинуть кавказские корпуса на Константинополь. Жилинский счел вышесказанную мысль посла неприемлемой ввиду того, что экспедиция на Константинополь не могла избавить Россию от войны на кавказской границе, так как большая часть турецких сил была расположена в Малой Азии.
Генерал-квартирмейстер Генерального штаба Ю. Н. Данилов считал, что если десантная операция состоится, то, напротив, необходимо будет всемерно оттягивать главные турецкие силы к Кавказскому фронту и не допускать их переброски к Проливам. Он добавил к этим соображениям не менее убедительное — о низкой пропускной способности кавказских железных дорог, которые растянут концентрацию войск на Кавказе не меньше чем на три недели.
Для Данилова главным являлся Западный фронт: «Независимо от трудности выполнения задачи по захвату Константинополя, — отмечал он, — сколько бы у нас ни было войск, даже гораздо больше, чем теперь, — мы всегда должны будем предусматривать необходимость направить все наши силы на запад против Германии и Австрии»[756]. Это еще раз подтверждало, что российские действия в отношении Проливов могли осуществляться только в условиях европейской войны.
Путь России к Проливам преграждали не только Германия и Австро-Венгрия. Даже очень успешные действия России на Западном фронте не гарантировали ей овладения Проливами и Константинополем. Их могли занять чужие флоты и армии, в то время как русская армия воевала бы на своей западной границе. Представитель морского Генерального штаба капитан А. В. Немитц считал поэтому, «что мы должны именно одновременно с операциями на Западном фронте занять военной силой Константинополь и Проливы, дабы успеть к моменту мирных переговоров представить другим державам совершившийся факт нашего завладения ими. Только в таком случае Европа согласится на разрешение вопроса о Проливах на тех условиях, на которых нам это необходимо»[757]. Немитц предлагал сформировать специально для этой цели три новых корпуса, если из состава армии нельзя выделить для этой задачи необходимого количества войск. По его мнению, «такая новая жертва вооружения не может быть признана не по силам России, если этим должно быть обеспечено достижение исторических наших задач».
Отвечая капитану Немитцу, начальник Генерального штаба указал, что мысль создать новые корпуса для Константинопольской экспедиции не является ныне осуществимой. В случае общеевропейской войны все русские войска (по плану войны, представленному совместно с французским Ген. штабом) должны быть брошены на западные границы, и операция по занятию Константинополя и Проливов не может состояться за отсутствием потребных для нее войск[758]. Желая уточнить после происшедшего обмена мнениями отношение военного ведомства к вопросу о выделении войск для десантной операции в Проливах, Жилинский дополнил уже сказанное им по этому предмету. Проливы, по его убеждению, имеют в глазах всякого русского такое огромное значение, что при наступлении опасности их перехода из-под турецкой власти в чужие руки военное руководство не сможет отказаться от их захвата и, следовательно, тотчас отправит в Константинополь десантную армию.
Надо думать, что произойти это может не иначе как во время кризиса, вызванного общеевропейской войной. Но война в Проливах за Константинополь может предшествовать столкновению на российском Западном фронте. По мнению начальника Генерального штаба, очень вероятно, что это так и произойдет. В таком случае, конечно, нельзя говорить об отвлечении намеченных для десантной экспедиции корпусов от этой цели. Об этом может идти речь лишь при иной стратегической конъюнктуре, когда война начнется с операций на германо-австрийских границах и потребует сосредоточения всех сил на Западном фронте. По составленному на случай операции по захвату Проливов плану, как уже было упомянуто, для этой цели были намечены 7-й и 8-й корпуса.
Затем совещание приступило к обсуждению технических деталей мобилизации. Сроки эти оказалось возможным сократить до 3–4 дней, по крайней мере для десантной пехоты и кавалерии, для артиллерии же не более как до 12–14 дней. Первый эшелон мог быть посажен на суда ранее десяти дней. Жилинский указывал, что срок мобилизации с высочайшего соизволения может быть сокращен для пехотных частей первого эшелона десантной армии, то есть 13-й, 15-й дивизий и 4-й стрелковой бригады, до 3–4 дней, а также ускорена мобилизация артиллерии 7-го и 8-го корпусов. Посадка войск на суда может занять шесть дней.
Морской министр констатировал совершенную недостаточность имеющихся в Черном море средств перевозки войск[759]. Немитц, в свою очередь, пояснил, что со дня начала мобилизации и до высадки первого эшелона пройдет никак не менее двух недель. Он говорил: «В один рейс может быть перевезено не более 20 000 человек. Повторный рейс возможен через неделю после переброски всего десанта. Для одного рейса требуется переоборудование торгового флота, что заняло бы 2–3 года. Главным средством достижения этого является развитие нашего торгового флота в Черном море». Трубецкой уточнил, что в настоящее время 95 % черноморского вывоза обслуживается иностранными судами[760].
