В конце XIX века преступный мир Нью-Йорка находился под доминирующим влиянием ирландцев, и было немало в Соединенных Штатах тех, кто утверждал, что ирландцы — преступники по своей природе и что они никогда не изменятся. На самом деле гангстеризм — это этническое явление по трем причинам. Каждый boss (босс, главарь банды) выбирал себе сообщников и подчиненных из своей общины. Таков пример Колосимо, пригласившего Торрио, Торрио, пригласившего Капоне. В этом заключалось стремление окружить себя людьми, которым доверяешь, кого понимаешь, кто вырос в той же культуре. Кроме того, «организованная преступность» вписывается в американскую мечту. Гангстеры, как и добропорядочные граждане, мечтали разбогатеть, сделать карьеру. Любой имеет право стать кем-то. В этом кроется причина злоупотреблений, ведущих к нарушению американских законов, рассматриваемых как помеха, препятствие для свободного предпринимательства. Наконец, существует интерпретация, предложенная Даниэлем Белл: «Организованная преступность служит трамплином для продвижения по социальной лестнице»*.
В самом деле, итальянские иммигранты прибыли в Соединенные Штаты одними из последних. Евреи, например, уже заняли ведущие позиции в производстве готового платья и достаточно прочное положение в коммерции и банковском деле. Ирландцы, появившиеся в Соединенных Штатах еще раньше, заняли хорошие позиции в таких областях, как строительство в городах, работа в портах и на транспорте. Они имели завидное положение в политической системе, и многие из них работали в качестве полицейских. В результате итальянцы столкнулись с тем, что многие пути к успеху были уже заняты. Они не отличались интеллектуальными способностями, а их профессиональная квалификация оставляла желать лучшего. Даже в католической иерархии им преграждали путь ирландцы. Если первая волна итало-американцев удовлетворялась жизнью в нищенских условиях, что касалось и работы, и проживания, то второе поколение, родившееся в Соединенных Штатах, искало любую возможность, чтобы вырваться из гетто. Не зная легальных путей немедленного успеха, они встают на преступный путь. Бандитизм открывает путь к американизации и социальному восхождению. Мафия? Американцы много говорят о ней с конца XIX века. Но скорее это подлинное товарищество, состояние духа, свод правил поведения, позволившие итальянцам Юга и Сицилии объединиться.
Можно задуматься над тем, почему именно Чикаго стал столицей преступного мира. Во-первых, преимущество его географического положения: канадская граница была рядом. Чикаго стал центром борьбы с «сухим законом». Аль Капоне, превратившийся в выдающегося бизнесмена, помогал утолить жажду многим противникам XVIII поправки к Конституции. Но сами традиции бандитизма в Чикаго сложились давно. Разве не рассказывают о том, как еще в XVII веке французский охотник, ставящий капканы, обосновался на окраине Чикаго и начал продавать спирт индейцам с благословения графа Фронтенака, несмотря на возражения отца Маркетта? Не углубляясь в столь далекие времена, можно утверждать, что преступность в Чикаго непрерывно возрастала, и это происходило одновременно с ростом населения. Азартные игры и проституция, проституция и азартные игры… — вот основы преступного бизнеса.
Чикаго, бесспорно, лидировал в то время среди других крупных городов, хотя и Нью-Йорк не намного ему уступал. Возьмем, к примеру, 1928 год. В Нью-Йорке было совершено 200 убийств, причем только 7 из них были раскрыты и виновные осуждены. В Чикаго — 367 убийств, из них 129 остались нераскрытыми. Из числа арестованных убийц 37 были оправданы, 39 осуждены на тюремное заключение, 16 покончили с собой, a 11 стали жертвами отмщения. По всей вероятности, полиция и правосудие были ответственны за происходящее. Чикаго должен был возглавить, благодаря хитроумной политике Капоне, федеральный преступный синдикат, состоящий из группы городов. Велись переговоры с Сент-Луисом, Детройтом, Филадельфией, Флоридой, Новым Орлеаном, Нью-Йорком, Висконсином, Мичиганом, Иллинойсом, которые готовы были объединиться с Чикаго. Таким образом, до какой-то степени случайно, а также в силу географических, политических и этнических причин Чикаго играл роль лидера в преступном мире.
Четыре лица Аль Капоне
Какой образ жизни вел Аль Капоне? Его первый биограф различал в этом человеке четыре грани. Во-первых, это был обычный мужчина, хороший муж, заботливый отец, хороший сын и хороший брат. Когда он появился в Чикаго, то с трудом освобождался от дурного влияния своей банды в Нью-Йорке. Одевался он тогда скверно и вульгарно. Сам он был стройным, физически сильным, с мощными кулаками и всем формам воздействия предпочитал насилие. Но по мере того как он добивался успеха, у него проявлялось стремление оставаться, по возможности, незаметным.
Капоне проживал на Южной стороне Чикаго в двухэтажном кирпичном доме, похожем на другие дома, принадлежащие среднему классу американцев. Он жил с женой, сыном, матерью, сестрой и двумя братьями. Его дом располагался вдали от тех районов города, где разворачивалась его деятельность. Это был спокойный квартал, где с трудом можно было бы найти speakeasy или подпольный перегонный аппарат. В 9 вечера квартал погружался в мирный сон. На улицах можно было встретить совсем немного итальянцев, а в основном шотландцев, ирландцев и немцев. В двух шагах от дома Капоне проживал служитель пресвитерианской церкви в отставке, немного дальше — коммерсанты, промышленники и даже трое полицейских. Соседи не имели никаких поводов, чтобы жаловаться. Капоне вели себя как простые, приятные, любезные люди.
Щедрость Аль Капоне общеизвестна. Он раздавал деньги, часто не преследуя никакого интереса. Когда его сестра посещала престижную школу Чикаго, Капоне приезжал в роскошном лимузине накануне Рождества и привозил девочкам сладости, фрукты, индеек и множество подарков. Гостей, посещавших дом Капоне, радушно встречали. Сам Аль Капоне был прекрасным поваром и никогда не упускал случая угостить спагетти с бутылкой кьянти. На отдыхе гангстер любил бездельничать. Он слушал радиоприемник, играл с сыном. Казалось, он вел жизнь, в которой слово «труд» не имело какого-то особого смысла. Он покидал дом и возвращался в разное время, но никто из соседей не смог бы дать адрес его конторы. Очевидно, временами его имя появлялось в газетах, особенно в разделах о разных происшествиях и преступлениях, поэтому полиция наблюдала, но очень корректно, за домом этой странной личности.
Главарь преступного мира по имени Капоне, Лучиано или Костелло был совсем не похож на гангстера пятидесятых годов, владеющего прекрасным английским и имеющего в своей библиотеке произведения Плутарха, Цицерона, Адама Смита, Карла Маркса и многих других, но он и не бряцал оружием. Он отличался одновременно хорошим поведением и скромностью. Он не был жестоким. Вне работы он вел себя как совсем другой человек, и все были крайне удивлены, узнав, что этот добропорядочный гражданин является одновременно гангстером.
А еще Капоне — властелин Сисеро,[87] подлинной феодальной вотчины и вместе с тем крепости. Отели, рестораны, игорные залы — все в руках Капоне и его вассалов. Штаб-квартира патрона находилась в отеле «Хоторн», трехэтажном кирпичном здании с металлическими ставнями как мерой предосторожности. А в подвале отеля был настоящий арсенал. К холлу вел длинный коридор шириной в восемь метров. Охранник объявлял о прибытии приглашенных или посетителей. Постоянно дюжина мужчин читала газеты или курила сигары, но при малейшей тревоге готова была вмешаться. Это — телохранители. Аль Капоне мог спокойно работать. Он также построил в городе стадион для собачьих бегов, обошедшийся ему в полмиллиона долларов, где 400 борзых отчаянно пытались догнать электрического зайца. Естественно, этот вид «спорта» — место для тотализатора. Многочисленные букмекеры, принимающие ставки, полностью зависели от Капоне, который получал высокий процент с их дохода. Тотализатор приносил гангстерам примерно 10 миллионов долларов. Отель «Хоторн» был достаточно удален от Чикаго, чтобы служить удобным местом встречи политиков. Капоне устраивал им пышные приемы. На этих обедах, стоивших сотни долларов, встречались самые высокопоставленные лица Чикаго. Там они развлекались. Один из очевидцев рассказывал о сражении пробками от шампанского: игра состояла в том, чтобы открывать бутылки целыми ящиками. При этом гости обливали друг друга ради забавы лучшими марками шампанского (например, «Вдовой Клико» или «Мумм»). Цена бутылки в то время равнялась примерно 20 долларам. Стоит ли добавлять, что ни один политический деятель или представитель законодательных органов не мог появиться в Сисеро без согласования с Капоне. Здесь он был абсолютным хозяином.
