Книга Волжский рубеж - Дмитрий Агалаков

26 июня 1882 года Москву потрясла смерть известного всей России полководца. И не только России, но Европе, Азии и Кавказу. В гостинице «Англия» скоропостижно скончался тридцатидевятилетний генерал Михаил Дмитриевич Скобелев, гордость русской армии.

Петр Алабин в эти дни болел, но секретарь собрания Злобин зачитал его письмо на заседании думы: «Внезапную смерть генерала Скобелева, нашего народного героя, оплакивает вся Россия, потому что он служению ей посвятил всего себя, тысячи раз с любовью и восторгом отдавая свою жизнь ее величию и славе, в лучезарный венец которых он вплел своими богатырскими руками не один свежий лепесток. В потоках материнских слез России да блещет навсегда и чистая слеза самарских граждан».

Алабин предложил отслужить вселенскую панихиду в кафедральном соборе и учредить три стипендии имени Скобелева. На первое дума согласилась, со вторым решила подождать.

Но вот что интересно, смерть Скобелева оказалась более чем загадочной. Свидетельства доходили самые противоречивые. Он был в месячном отпуске. Накануне смерти его видел князь Оболенский и сказал, что Скобелев был не в духе и больше молчал. В этот же день генерал пришел к славянофилу Ивану Сергеевичу Аксакову и передал ему связку документов, сказав: «Боюсь, у меня их украдут. С некоторых пор я стал подозрительным». С банкета, устроенного бароном Розеном, он и отправился в гостиницу, где жила известная всей Москве куртизанка Шарлотта Альтенроз. Заполночь она прибежала к дворнику и сказала, что у нее в номере умер офицер. Скобелева опознали сразу. Это был удар и для всей армии, и для государства. Говорили о самоубийстве. Но к чему такому человеку убивать себя? А здоровья он был богатырского. И еще молод. И очень скоро стали вырисовываться одна версия за другой. И все – политические! Германия могла вновь нанести удар по Франции, но Россия теперь стала бы союзницей последней. А такой талантливый генерал, как Скобелев, не знавший поражений, ой как был не нужен врагу! Шарлотта приехала из Австро-Венгрии, говорила по-немецки. Одним словом, для многих ниточка тянулась в Германию, прямиком во дворец Бисмарка. Так, по крайней мере, горячо толковали в интеллигентных кругах Москвы и Петербурга.

Но добраться до истины, увы, никому не удалось. Полиции в том числе. Смерть генерала Скобелева так и осталась загадкой. Как бы там ни было, но из жизни был вычеркнут один из самых талантливых полководцев России, который готов был победить в любой будущей войне.

С Кавказом ли, с Германией, с Австро-Венгрией.

Варвара Васильевна Алабина, как и ее муж, тоже не сидела дома. Она возглавила Самарский дамский комитет «Красного Креста». Комитет занимался и благотворительностью, и просветительской деятельностью, и заботой о страждущих. А тут решили сделать подарок молодой матушке-императрице Марии Федоровне.

15 ноября 1882 года председательница комитета Варвара Алабина получила письмо от товарища председателя российского общества «Красный Крест» генерал-адъютанта Гедеонова. Вот что он писал: «29 минувшего октября я имел счастье представить Августейшей покровительнице общества священную икону Иверской Божьей Матери, убрус и всеподданнейший адрес от членов председательствуемого Вами Дамского комитета с выражением верноподданнических чувств Ее Императорскому Величеству по случаю совершившегося Священного Коронования. Государыня Императрица была глубоко тронута этим выражением любви и преданности членов самарского Дамского комитета и повелела выразить членам его свое сердечное удовольствие и благодарность».

Так что на Варваре Васильевне был не только семейный очаг, но и общение с коронованными особами. Петр Владимирович понимал, что мало бывает дома, что мало уделяет времени супруге, оттого она, прежде женщина совсем домашняя, ищет занятий. И слава богу, что ее занятие благородное и чистое. Что может быть лучше помощи больным и страждущим? Вот так, думал он, его судьба выстраивает и судьбу его жены. Но как же иначе?

В следующем году Петр Алабин становится членом попечительского совета Александровской публичной библиотеки, за которую он так радел. На него же возлагается устройство зала Александра Второго. Он погружается в эту работу стремительно и со всей головой.

– Вот что, сыновья, – говорит он на семейном совете, – если вы любите и уважаете своего отца, а тем паче свой город, будьте так любезны, примите участие в этом благом деле. История вас не забудет!

Петр Алабин преподносит Александровскому залу два своих сочинения и 45 рисунков. Ротмистр Иван Петрович Алабин, двадцатипятилетний ветеран Балканской войны, дарит 11 рисунков. Андрей Петрович Алабин, двадцати четырех лет, тоже балканский ветеран, нынче отставной офицер, преподносит зале собственный акварельный рисунок с натуры.

В Самаре остро встает вопрос об устройстве водопровода. Летом город то и дело терзают пожары. 13 января на заседании думы Петра Алабина избирают в комитет по устройству первого в Самаре водопровода. На квартире городского головы Петра Субботина собираются члены комитета. Сюда же приглашается уже известный инженер-механик Николай Петрович Зимин. Выпускник Императорского московского технического училища, которое он закончил с золотой медалью, Зимин работал на Московском водопроводе, где заведовал всеми скважинами и насосными станциями, позже стал главным инженером. В 1882 году он построил Преображенский водопровод, а двумя годами позже спроектировал Мытищинский водопровод, который и сделал его знаменитым. По проекту Зимина и решили устроить самарский водопровод. Эти собрания становятся все более частыми, в разговорах уже идет обсуждение деталей работы.

Также Алабин включается в борьбу за Самаро-Уфимское направление Сибирской железной дороги в противовес Казанскому направлению. Он детально доказывает, что первое направление более выгодно.

Одновременно Алабин борется и за «нормальную» работу Александровской публичной библиотеки. «Самарский губернский вестник» печатает его полную раздражения статью:

«Читатели не просто небрежно обращаются с книгами. Они вырывают страницы и рисунки, которые им понравятся, делают подчеркивания, крадут библиотечные экземпляры. Как попечитель библиотеки настаиваю на том, чтобы ограничить выдачу книг и самый доступ в библиотеку, дабы таким образом устранить из числа ее посетителей элемент праздный и вредный и тем самым доставить большее удобство для занятия лицам, действительно ищущим в библиотеке пользы и образования».

30 ноября 1884 года гласный Арычкин приносит на заседание думы телеграмму от городского головы Субботина, в которой тот отказывается от своего поста из-за болезни. Субботина в городе нет. Коллеги шлют ему следующую телеграмму: «Городская Дума позволяет себе надеяться, что с Божьей помощью Вы поправитесь здоровьем и прибудете к нам желанным Городским Головой для служения интересам Ваших сограждан».