Кларенс ничего не забыл. Она догадалась об этом по его прикосновениям, как угадала бы мелодию по первым нотам. Он целовал и ласкал ее бережно, почти целомудренно, давая ей возможность прислушаться к себе; так, как все эти годы делал это в своих мечтах. И проник в нее только тогда, когда она дала понять, что на все согласна и ничего не боится.
Обнимая его, отвечая на его движения, ощущая внутри все нараставшее приятное чувство, Эвиан радовалась тому, что она осмелилась, преодолела, перешла границу, смогла прогнать стыд и страх и наконец впустить в себя готовность наслаждаться тем, что столь долгое время приносило ей только муки.
Одеяло было откинуто, а простыни смялись. Дыхание было мятущимся и тяжелым. Ощутив внутри горячую влагу, Эвиан подумала, что не будет мешать той проделать свой путь, подобный дороге, какую находят весенние ручьи к спящей земле, дабы пробудить в ней новую жизнь.
Они долго не могли ни о чем говорить, но потом Кларенс сказал:
— Подумать только, были минуты, когда я думал, что обречен на одиночество!
— Такое было и со мной.
— Почему ты решилась на это? Почему выбрала меня?
— Наверное, потому что поняла: я люблю тебя, — Эвиан произнесла это так просто, как будто знала об этом всегда.
Кларенс не успел ответить. Скрипнула дверь, и он вскочил. В комнату заглянул человек. Это был Арни, который привез продукты и увидел то, чего не ожидал и не должен был видеть: Кларенса в постели с Эвиан.
Он тотчас вышел, вернее, выскочил за дверь. Арни знал, что должен немедленно уехать, и все же он подождал ровно столько, сколько понадобилось Кларенсу, чтобы набросить одежду и выйти наружу.
— Прости, — произнес Арни с краской в лице. — Я не знал. Я уже ухожу.
— По-моему, ты хотел что-то сказать?
— Да. Это твоя жизнь, и я не желаю вмешиваться, но… Одно дело, если в доме станешь жить только ты, и другое — если к тебе будет приходить Эвиан. Ваши отношения не удастся утаить. Пойдут слухи.
— Понимаю. Вот почему я хочу попросить Эвиан выйти за меня замуж.
Арни пошатнулся от неожиданности.
— Но как вы поженитесь?! Тебе ни в коем случае нельзя появляться в Шайенне: тебя тут же схватят!
— Мы можем поехать не в Шайенн, а в Денвер. Он находится в Колорадо. Не такая я крупная птица, чтобы меня искали по всем штатам!
— Ты ошибаешься. К тому же, мне кажется, шериф не поверил, что твое бегство обошлось без моей помощи. Поэтому я не уверен, что агенты Пинкертона не явятся сюда. Пока почти никто не знает, что ты скрываешься на этом ранчо, но если вы с Эвиан…
На лице Кларенса появилось то самое выражение непримиримого воинствующего упрямства, какое Арни помнил с детства.
— Если Эвиан примет мое предложение, я женюсь на ней вопреки чему бы то ни было.
— Кларенс…
— Послушай, — сказал тот, глядя вдаль, — ты получил признание от любимой женщины много лет назад, а я услышал его только сейчас.
Арни понял, что спорить бесполезно.
— Будет хорошо, если Эвиан вернется домой хотя бы к ночи.
— Она сама это знает.
Войдя в комнату, Кларенс сказал:
— Это Арни. Он уже уехал.
Эвиан глубоко вздохнула. Она лежала укрытая одеялом так, что были видны только матово поблескивающие плечи.
— Он удивился?
— Да.
Когда Кларенс лег рядом с ней, она положила голову на его плечо и, немного помолчав, сказала:
— Мне пора. Я вернусь завтра. А потом окончательно переселюсь сюда. Мне все равно, что и кто подумает.
— Тебя устроит такая простая жизнь?
— Разве я когда-то жила иначе? Конечно, я никогда не работала так много, как Надин, но ведь мы всегда можем нанять подмогу.
— Да, хотя я предпочел бы остаться только с тобой, — сказал Кларенс, целуя ее.
— Есть еще Дункан, — напомнила Эвиан.
— Думаешь, он меня примет?
— Если два человека пойдут навстречу друг другу, то рано или поздно встретятся. Я сказала Дункану, что ты его отец. До сей поры это место оставалось незанятым.
Кларенс постарался скрыть свое замешательство. Что-то помогло ему понять, что он должен относиться к поступку Эвиан как к бесценному и бескорыстному дару.
— Ты берегла его для меня?
— Нет, я не думала об этом. Но теперь, когда я хочу, чтобы у нас все сложилось…
— Я постараюсь стать его отцом, хотя, возможно, это будет нелегко. Ведь у меня еще не было детей.
— Будут. Я рожу тебе ребенка.
— Я слышал, это было тяжело для тебя?
— Второй раз обычно бывает проще. А тогда роды приняли Надин и Арни. Без них бы я умерла.
— Арни?!
— В те минуты я была для него не женщиной, а просто существом, которое нуждается в помощи.
— Ты правда любишь меня? — прошептал Кларенс.
— Да.
— И отныне нам ничего не помешает?
— Да.
— И это время никогда не закончится?
— Нет.
— Выходи за меня замуж.
Эвиан приподнялась. В ее глазах появился испуг.
— Ты не можешь покинуть ранчо! Это опасно.
— Мне кажется, теперь я могу все. Поедем в Денвер, всего на один день. Поженимся и вернемся.
— Я согласна жить с тобой просто так.
— Нет. Пусть я должен прятаться от всех, но только не от самого себя.
Вернувшись в «Райскую страну», Арни не мог найти себе места. Кларенс и Эвиан уже были вместе, а теперь, когда им вроде бы ничего не мешало, вновь соединились. И все же Арни не покидало чувство, будто что-то происходит не так.
Он нашел Надин в хлеву. Она любила доить коров. Ей нравился веселый звон тугих молочных струй, нравилось смотреть, как с краев подойника падает белая пена. Корова была неповоротливая, грузная, с большими спокойными глазами. Увидев Арни, она шумно вздохнула и переступила с ноги на ногу, а Надин повернула голову.
— Вернулся?
— Да. Я был…
— Я знаю, где, — резко перебила она.
— Когда-то Кларенс был против наших с тобой встреч, и я защищал тебя. Теперь все наоборот.
— В отличие от него, я не делала ничего дурного.
— Полно, Надин! Я пришел сказать, что все зашло слишком далеко. Сегодня я застал Кларенса и Эвиан в одной постели. А еще они собираются пожениться.
Молодая женщина вскочила, едва не опрокинув подойник.
— Прежде нашей жизнью распоряжался мой отец, а теперь — Эвиан! До конца дней я буду вынуждена прятать в своих владениях Кларенса, притворяться перед работниками, учить детей лгать. А Эвиан станет жить так, как ей хочется.
