— Никто из нас не жил и не живет так, как хочется, и ты это знаешь.
Надин повысила голос:
— Мы с тобой жили бы, если б не она! Она с самого начала была здесь лишней, чужой! Я предлагаю вновь разделить ранчо! Пусть остаются там. Я готова выплачивать им любую сумму, лишь бы они не появлялись в «Райской стране»!
— Мне казалось, ты дружишь с Эвиан.
— Так и было бы, если б она считалась с моим мнением. Она украла у моего отца сына, а у меня — брата и отдала его Кларенсу Хейвуду!
— О чем ты говоришь?
— Эвиан сказала Дункану, что твой приятель — его отец.
Арни сокрушенно покачал головой.
— Вижу, она все продумала.
— А мне кажется, что напротив — сошла с ума! Выбрать этого, этого…
Подойдя ближе, Арни взял жену за руки. Они не были такими изящными, как руки Эвиан, но он любил их, как и все в ней.
— К сожалению, все мы не без греха. Если б ты больше знала обо мне…
У него было странное, далекое, потерянное выражение лица. Казалось, он готов в чем-то признаться. Однако этого не случилось. Подумав о том, что он ни за что на свете не хочет лишиться возможности держать в своих руках руки Надин, Арни нагнулся и сделал то, чего никогда прежде не делал: нежно поцеловал пальцы жены.
Когда на следующий день Эвиан собралась выйти со двора, Дункан преградил ей дорогу.
— Не ходи.
У него были крепко сжатые губы, похожие на черные пуговицы глаза и взрослый взгляд. Он вцепился в материнский подол и не отпускал.
— Я обещала прийти.
— Ты обещала это не мне!
— Да. Тебе я пока что ничего не обещала.
— Мне ты только приказываешь! — в сердцах бросил он ей в лицо.
Если Эвиан и огорчилась, то не подала виду. Чтобы не смотреть на Дункана сверху вниз, она присела на корточки.
— Разве? Я никому не приказывала и никогда не учила тебя слушаться приказов других людей.
— Значит, я могу делать то, что хочу?
— То, что считаешь нужным.
Мальчик нахмурился.
— Тогда я так и буду поступать!
— Мы поговорим об этом, когда я вернусь.
— Когда ты вернешься, меня здесь не будет! — произнес он со злобной торжественностью.
Эвиан улыбнулась.
— Это место заколдовано. Отсюда никто не может уйти.
— Значит, я буду первым!
Эвиан погладила его по голове.
— Пожалуйста, дождись меня! Обещаю, мы все обсудим и вместе примем решение. Хорошо?
Мальчик кивнул, но выражение его глаз не изменилось.
Когда мать вышла за ворота, Дункан долго махал руками, словно нанося удары кому-то невидимому. А потом перелез через ограду и побежал в лес.
В печи горел огонь, а на постели изгибались два распаленных тела. Казалось, влюбленные хотят наверстать упущенное за много лет.
Словно боясь расплескать желание, Эвиан отдалась Кларенсу без промедления и разговоров. Но потом они все же поговорили. Сам того не ожидая, Кларенс рассказал о себе очень много.
Как он разочаровался в человеческой справедливости и уверовал в силу оружия. Как одно время он презирал жалость. Как горечь от предполагаемого предательства Арни подпитывала его ненависть к людям и к самой жизни. И как в конце концов он стал ощущать внутри только горечь и пустоту.
— Но тебя я всегда любил, и мое отношение к тебе осталось прежним.
— Я знаю. Потому сейчас я с тобой.
Они были до того увлечены собой, что ничего не слышали. А потом Эвиан почудилось, будто в дверь кто-то тихо постучал. Она испуганно вздрогнула, и Кларенс мигом встрепенулся, заслонив ее собой.
Через секунду он расслабился, но его голос прозвучал жестко:
— Арни, ты не знал, что мы здесь?
— Знал, — ответил тот, — потому и приехал. Дункан пропал. Надин не дозвалась его к ужину, а после выяснилось, что его давно никто не видел, даже Эрик.
— Скоро стемнеет! Надо его найти! — воскликнула Эвиан.
— Я уже организовал поиски. Вам нет нужды присоединяться. Я просто хотел, чтоб вы знали.
— Я должен пойти! — сказал Кларенс, и Эвиан добавила:
— Я тоже.
— Думаю, женщинам не стоит идти в лес, — ответил Арни.
Эвиан покачала головой. У нее был отстраненный взгляд, и она дрожала всем телом.
— Это моя вина. Дункан не хотел, чтобы я уходила. Он угрожал, что сбежит, но я не поверила.
— Никто не виноват, — сказал Кларенс, бросив на нее быстрый взгляд. — Возвращайся в «Райскую страну»! Мы справимся. Я обещаю его найти.
Мужчины разделились на группы. Ковбои очень серьезно отнеслись к пропаже ребенка. На поиски вышли все, и все сказали, что будут искать до победы. Вскоре лес был населен смутными, постоянно перекликавшимися фигурами, движущимися навстречу темноте.
Арни с тревогой поглядывал на небо. Скоро оно сделается похожим на костер, прогоревший до углей, а потом нальется черной тяжестью, и тогда они мало что сумеют разглядеть. А Дункан мог провалиться в глубокий овраг или быть съеден дикими зверями. Если б была жива Зана, быть может, она указала бы правильный путь, а так им не помогало никакое наитие.
Сперва Дункана одолевала некая мстительная веселость. Он предвкушал испуг и раскаяние матери, которая, вернувшись с таинственной встречи с «отцом» (при воспоминании о котором мальчик презрительно кривил губы), не обнаружит его дома. Дункана забавляли белки, шнырявшие и стрекотавшие в ветвях. Казалось, они играют с ним. Однажды сверху упала шишка, а потом посыпалась шелуха.
Однако вскоре его настроение упало. Лес неуловимо, но неуклонно менялся, в нем появилось что-то незнакомое. Он окружал маленького незваного пришельца и, казалось, давил на него.
Неожиданно очутившись на обрыве, Дункан увидел горы, которые, постепенно уменьшаясь, тонули в бледной дымке, и у него захватило дух. Было ясно, что они бесконечны, и тогда он понял, что имела в виду мать, говоря, что этот край невозможно покинуть. Ни у кого не достанет сил преодолеть эти леса и перешагнуть эти горы. Дороги окружавших его пространств, неведомые непосвященным, вели в бесконечность и вместе с тем в никуда.
В их семье редко упоминали Бога. Здесь никто не совершал великих дел, а уповать на помощь Всевышнего в повседневном было как-то не принято. Зато тетя Надин часто говорила об обилии, щедрости и богатстве природы, о том, что в каждой былинке, в каждой капле росы заключен целый мир. Потому дети полагали, что природа и Бог — отчасти одно и то же.
И теперь Дункану чудилось, что он стоит на пороге постижения и того и другого.
