— Да ты и понятия не имеешь о любви, — тут же опровергла Лина.
— Ну так объясни, что это такое. Научи.
Лина покачала головой. Нет, декларациями о чувствах ее ни за что не купить.
— Не спекулируй этим голосом.
— Каким голосом?
— Сам знаешь каким, красавчик. Бархатным и многообещающим. Больше этим фокусом ничего не добьешься. Даже и не старайся.
— Тогда поеду с тобой в Чикаго.
— Зря собираешься. Все равно ничего не получится! Между прочим, у тебя здесь ветеринарная практика, так что от зверюшек никуда не денешься.
— Черт возьми, Лина! Если бы ты только согласилась меня выслушать…
Очень хотелось заткнуть уши пальцами и громко запеть: ля-ля-ля. Но это было бы уж совсем по-детски. Эффективно, но по-детски.
Старуха с оранжевыми волосами дернула Натана за рукав.
— Он назвал ее шлюхой.
— Нет, — поправила Лина, — не назвал, но обращался так, как будто я — шлюха.
— Неправда! — Коул растерянно оглянулся. Со всех сторон на него с укоризненным любопытством смотрели пассажиры: преимущественно женщины и все очень пожилые. — Лина, нам действительно необходимо срочно выяснить отношения. Может быть, поищем более укромное место?
— Ни за что.
Коул снова повернул ее лицом к себе — по своему обыкновению, взяв за подбородок.
— Когда ты заявила, что уезжаешь в Чикаго, чтобы вернуться в модельный бизнес, мне показалось, что из груди вырвали сердце, бросили под ноги и безжалостно, грубо растоптали.
— Добро пожаловать в клуб разбитых сердец! Поверь, в тот миг, когда ты швырнул на стол деньги и пожелал мне счастливого пути, я почувствовала то же самое.
— Пришлось тут же уйти, чтобы скрыть обиду, боль и растерянность. Стоять у тебя на пути, преграждать дорогу к мечте не хочу и не могу. Ты ведь сразу сказала, что не собираешься надолго оставаться в Рок-Крик. А если выпала участь влюбиться, то это моя проблема, а не твоя. И разбираться с ней суждено мне, и только мне.
Лина слушала в полной растерянности. Как понять, говорит ли Коул правду или просто пытается очаровать, обмануть? Выглядел он искренним и серьезным. Больше того, в глазах светилась угрюмая решимость, которой раньше не доводилось замечать.
— Ты меня любишь?
Коул кивнул и привычным жестом заправил ей за ухо прядку волос.
— Именно это я и пытаюсь сказать.
— И все же причинил мне жестокую боль.
— Знаю. — Он с сожалением посмотрел Лине прямо в глаза. — Все так неуклюже. Сможешь простить?
— Эй, парень! Жизнь коротка. Поцелуй девушку, чтобы не плакала, — приказала путешественница с оранжевыми волосами.
Коул послушался и приник губами к губам. Лина доверчиво прильнула к доктору и ответила на поцелуй.
— И я тебя люблю, — прошептала она едва слышно. — На самом деле совсем не уверена, что хочу ехать в Чикаго.
— Если не поедешь, всю жизнь будешь гадать и раздумывать, что упустила свой шанс, отказавшись от выгодного предложения. А мне необходимо, чтобы ты не сомневалась в выборе. Вернешься в Рок-Крик не потому, что не сможешь придумать ничего оригинальнее и забавнее, а потому, что захочешь вернуться ко мне.
Еще один, последний и прощальный поцелуй, грустное прикосновение к волосам — и Коул Фланниган исчез.
Лина смахнула слезы. Что тут скажешь? Он прав. Лина не сомневалась, что следует поступить именно так, как посоветовал Коул. Но уверенность в правильном решении не принесла радости. Она так скучала по Коулу!
— Кажется, ты не в восторге, — заметила Айрин спустя сутки. — Хорошо расслышала, что я сказала? Из множества фотографий самых разных моделей клиент выбрал именно твою.
— Да-да, слышу и понимаю. Просто не знаю, как реагировать.
Айрин посмотрела недоверчиво. Дорогие очки от Шанель не могли скрыть застывшего во взгляде удивления. Остриженные по последней моде почти белые крашеные волосы не оставляли сомнений в безапелляционности и умении идти до победного конца. Агент явно стремилась составить компанию героине Мерил Стрип из фильма «Дьявол носит „Прада“.
— Что с тобой сделали в том захолустном углу, где ты пряталась с весны? Загипнотизировали? Приворожили?
— Влюбилась.
— Ну так разлюби, — сухо и строго приказала Айрин. — Речь идет не о какой-то сиюминутной чепухе, а о карьере. Причем здесь любовь?
— Не знаю. Но боюсь, что разлюбить я уже не в силах. Не смогу при всем желании.
— Разумеется, сможешь. Ты же профессионал. Не позволяй глупому парню и смешным чувствам встать на пути к цели.
— Дело не в парне. Нет, конечно, в какой-то степени и в нем тоже. Но все-таки главная проблема заключается во мне самой. За это время я изменилась, Айрин. Очень изменилась. — Лина посмотрела в окно офиса. Агентство хотя и не добралось до Мичиган-авеню, но все же обосновалось в престижной близости к звездно-гламурной главной улице. Соседство выдалось столь тесным, что стоило лишь немного наклониться влево, и можно было без труда увидеть машины, неумолимым потоком мчавшиеся по „Великолепной миле“, восхититься сиянием зеркальных витрин и даже с легкой грустью зацепить взглядом невозмутимое спокойствие реки Чикаго. Лина закрыла глаза. Представила волнистые зеленые холмы, замкнувшие Рок-Крик в тесное кольцо. Вспомнила бедную старую яблоню: она изо всех пыталась выжить на убогой центральной площади, возле танка времен Второй мировой войны. По сравнению с городом детства Чикаго казался райскими кущами.
И все же…
— Еще предстоит решить, что значит для меня модельный бизнес: любовь к туфлям или любовь к сумкам, — пробормотала Лина себе под нос.
Уже не оставалось сомнений, что Коула следует отнести ко второму типу. Будь Коул всего лишь любовью к обуви, он ни за что не смог бы доставить такую боль, которую довелось испытать Лине. Он оказался настоящим. Но путь к главному в ее жизни человеку преграждали неисчислимые препятствия. Чтобы обдумать жизненную ситуацию и найти дорогу, требовалось время.
Лина собралась с духом, спрятала чувства под замок в самом дальнем, самом темном чуланчике своей души и следующие три недели честно трудилась над возрождением юношеской мечты. Соседки по квартире так и не нашли ей замену, а потому можно было беспрепятственно вернуться в прежнее жилище. Больше того, обе девушки-соседки на целый месяц уехали в Южную Америку — играть в охоту на диких зверей, — и квартира неожиданно оказалась в полной ее власти.
Лина работала с раннего утра до позднего вечера. Поговорить с Коулом по телефону удалось лишь несколько раз. Она невыносимо скучала по нему. И все-таки это чувство еще можно было понять и объяснить. Куда более удивительной оказалась неожиданная тоска по железным, не слабее хватки удава, объятиям сестры. То и дело вспоминались Скай и Лулу с их парадоксальными замечаниями и экстравагантными выходками. Не хватало Барта Чамли с его спокойными и мудрыми рассуждениями. Не хватало Минди, ее скромности и безграничной доброты.
