– Я подумал, что ее светлость захочет иметь хорошо воспитанного кучера в своем распоряжении, – сказал Мэтью.
Кучер прекратил работу и недовольно воззрился на него.
– Я тут единственный кучер, так это и останется. Кроме того, ее светлость уехала с семьей на север, так что работы все равно нет.
Именно это Мэтью и хотел узнать.
– Но, может, карету ее светлости вывозят в ее отсутствие, хотя бы для того, чтобы проветрить? – спросил он.
Кучер нахмурился:
– Ее светлость доверяет только мне свою карету. И никто ее не может брать, кроме брата ее светлости.
Мэтью кивнул и вышел, довольный тем, что узнал. Значит, карета принадлежит сестре Эссекса, и кто-то брал ее, чтобы избавиться от сапог и чтобы убить Кори. Наверняка Франсуа, будучи слугой Эссекса, подружился с кучером, и парочка использовала карету, когда хотела. Все больше ниточек вели к Франсуа и, возможно, к Эссексу. Но ни одна из них не являлась весомым доказательством вины графа. Во всяком случае, для королевы.
* * *
В последний день пребывания Франсуа в Англии Кори была в таком нервном напряжении, что едва могла нормально дышать. Ее волнение возросло, когда она вошла в личные покои королевы. Королева собиралась принять делегацию ремесленников из Сассекса, но, судя по мрачному выражению ее лица, сегодня она была в дурном расположении духа.
– Где мое платье? – закричала она на Кори, стоило той войти в гардеробную. – То бархатное голубое, расшитое серебром, которое подарили мне на Новый год граф и графиня Сассекс? Его нет на месте.
– Ваша милость, я не знаю, – растерялась Кори. – Я поговорю с дамой, отвечающей за вашу гардеробную. Уж она-то должна знать.
Но этого не знала и она. Хуже того, обнаружилось, что пропали еще два платья. Кори опросила всех слуг, всех фрейлин. Никто из них не видел платьев, и никто не видел в покоях королевы посторонних, не имевших права сюда входить.
В конце концов королева выбрала другое платье и пошла в зал для приемов. Кори была при ней, как и другие фрейлины, но чувствовала себя подавленной, потому что подозревала, кто взял платья королевы.
– Кэрью, это ты продал одно из платьев королевы? – спросила она мальчика, когда вернулась в комнату Мэтью в середине дня.
– Ну да, я продал даже три, – признался он. – У нее больше платьев, чем позволительно иметь любой женщине. Я подумал, что она этого даже не заметит.
– Ох, Кэрью, как ты мог? – вздохнула Кори. – Фрейлина, ответственная за королевский гардероб, знает наперечет все платья. На каждом из них подшит номер, а их описание занесено в большую книгу. Пусть королева и не носит все платья, но она помнит о каждом. Время от времени она велит раскладывать перед собой все платья, чтобы еще раз прочувствовать, что она великая правительница, имеющая в распоряжении несметные богатства.
– Но это пустое тщеславие с ее стороны, ты так не думаешь? – очень серьезно сказал Кэрью. – Если она не может носить их все, то пусть продаст, а деньги раздаст бедным. Меня, например, так учили.
Кори подавила в себе желание рассмеяться над детской логикой, ведь речь шла об одинокой старой деве, у которой не было других утешений, кроме власти и платьев. Наконец она все же не выдержала и рассмеялась.
– До чего же ты противный мальчишка! И как только тебе удалось вынести три больших платья так, чтобы никто тебя не заметил?
– Я пробрался туда, когда фрейлина, отвечающая за гардероб, похрапывала в кресле. Разве не лучше поддержать короля Наваррского, чем хранить платья, которые так редко носят?
– Тебе не следовало этого делать, – упрекнула его Кори. – А кто их у тебя купил?
– Графиня Лестер купила все три.
– Кэрью, – сказала Кори как можно убедительнее. – Ты ведь знаешь, как королева относится к графине. А то, что ты сделал, называется воровством.
– Это было бы воровством, если бы я оставил деньги у себя, но я ведь отдал их ее величеству. Она сама решила подарить их месье Ла Файе.
Мальчик казался таким уверенным в своей правоте, что Кори, несмотря на все свои тревоги, опять чуть не рассмеялась. Надо же додуматься до такого – продать платья королевы, чтобы добыть для нее денег!
– Графиня будет надевать эти платья в присутствии королевы, – напомнила она, – и та будет вне себя. Кэрью, мы должны вернуть платья.
– Но леди Лестер потребует обратно деньги…
– А деньги уже у месье Ла Файе, – вздохнула Кори. – Ох, дорогой мой! Как ты думаешь, он вернет их, когда узнает, каким путем ты их добыл?
Кэрью сморщился:
– Я не собираюсь его спрашивать.
– Тебе придется. – Кори просто не могла представить себе иное решение проблемы. – И мы должны сказать твоему отцу, потому что он все равно об этом узнает. – Кори задумалась, как лучше сообщить о случившемся Мэтью, чтобы тот не вышел из себя. Как будто читая ее мысли, в дверях появился Мэтью.
– Что случилось? Королева просто в истерике, – спросил он, входя.
– Видишь ли, Кэрью… – Кори запнулась, не в силах продолжать, потому что лицо Мэтью потемнело от подозрений.
Но сам Кэрью не колебался.
– Я продал три платья королевы графине Лестер, чтобы добыть деньги, которые ее величество хотела передать для Франции, – объявил он, вызывающе глядя на отца.
Мэтью не мог поверить собственным ушам.
– Что ты сделал? – переспросил он.
– Я знаю, что это ужасно, Мэтью. Но прошу тебя, не сердись! – поспешно воскликнула Кори. – Он все исправит, вернув платья королеве. Правда, дорогой?
– Это вряд ли решит проблему. – Мэтью стряхнул ее руку, разъяренный сверх всякой меры. – Как ты собираешься вернуть деньги леди Лестер? Ты хоть представляешь, как можно заработать такую кучу денег? Ты отдал их, даже не подумав!
– Я скоро получу деньги от свекра, – сказала Кори. – Я верну эти деньги.
Мэтью посмотрел на нее с осуждением.
– Я не возьму твоих денег.
– Она пытается проявить великодушие, а ты даже не можешь поблагодарить ее! – вмешался Кэрью. Сейчас он казался совсем взрослым, когда стоял, не отводя взгляда от разгневанного отца.
– Я не ожидаю, что ты это поймешь, но, с моей стороны, было бы нечестно брать у нее деньги. Кроме того, сейчас речь идет о твоем поведении. Ты украл платья у королевы!
– Ну вот, теперь я вор, – усмехнулся Кэрью. – А ты ждешь – не дождешься, когда сможешь уехать подальше и избавиться от моего презренного общества. Я для тебе просто грязь под ногами!
– Я этого не говорил. Ты мой сын…
– Что одно и то же. – Кажущееся самообладание мальчика вдруг рассыпалось в прах. – Я ненавижу тебя! Я был бы рад никогда тебя больше не видеть! – Зарыдав, он рванулся к выходу и столкнулся со слугой, который уже поднял руку, чтобы постучать.
