Через десять минут Киреев стоял перед дорогой могильной плитой. По кладбищу пророкотало эхо от шедшего вдалеке железнодорожного состава. Звук отражался от надгробий и накатывал одновременно с разных сторон, рождая в душе непонятную тревогу. Киреев подумал, что не хотел бы оказаться здесь ночью. Хотя в привидения он не верил.
Сергей прочитал вырезанные на мраморе буквы.
«Виктор Сергеевич Меджиславский» и рядом «Валентина Семеновна Меджиславская».
Что ему дало увиденное? Только подтверждение факта, что у Данилы хорошая память и развитое чувство долга перед родственниками? Или нечто большее?
– Этот мужик тоже часто приходит.
Сергей повернулся к Ивану. Затем посмотрел на фотографию, которую все еще сжимал в руке.
– Кто?
– Ну вот этот, рядом с фокусником который.
Кривой грязный палец замер в сантиметре от групповой фотографии, вырезанной из газеты. Иван узнал двоюродного дядю Киреева.
– Этого я знаю. У него жена тут рядом похоронена.
– А-а, понятно…
Сергей видел иногда Петра Зиновьевича в городе и даже заходил два раза в гости. Дядя расспрашивал о его работе, но о своих делах особо не распространялся. Все хочет знать, но ничего сам не расскажет. Иллюзионист, одним словом. А о Меджиславском его дядя мог бы многое рассказать. Но вряд ли Петр будет откровенничать о тайнах Данилы. Или попробовать?
– Ну как, понравилось? – Иван высморкался и вытер руку о штаны. – Или еще какие могилки смотреть будете?
– Нет.
Развернувшись, Сергей направился к машине.
* * *
– Ну вы и вспомнили, когда это было? – удивился бывший сержант, а нынче пенсионер Кирилл Григорьевич.
– Это может быть связано с нынешним делом.
Юлий потратил два дня на поиски, перерывая старые дела, и не собирался уходить без информации.
– Вспомнили старика… Ну присаживайся.
Зацепин уселся на продавленный диван. В квартире царило запустение. Кроме того, стоял неприятный кислый запах, пропитавший все: мебель, ковры, сами стены… Юлию показалось, что сам он, выйдя отсюда, будет пахнуть точно так же. Захотелось побыстрей уйти.
– Было такое, помню. Мы по вызову приехали, дежурному сказали по телефону – убивают кого-то.
Отставник пожевал тонкими губами, взгляд его стал отстраненным.
– Крепкий бугай был, вряд ли бы мы его скрутили… Поднимаемся по лестнице, а он уже дверь ломает, на нас – ноль внимания. Глаза такие безумные! Напарника моего одним ударом уложил, а тот малый здоровый был. Пистолет у Ваньки вышиб, ну тут я свой «макар» выхватил. «Стой!» – кричу, а он прет прямо на меня!
Кирилл Григорьевич строго посмотрел на старлея:
– Прокурор признал факт применения оружия правомерным.
– Я знаю. – Юлий старался не вдыхать зловонную атмосферу жилища носом. – Меня интересует другое. Вы адрес не помните, где все произошло?
– А в деле что, нет?
– В документах точный адрес не указан, ведь заявление так и не было сделано. Только анонимный телефонный звонок.
– А двери выбитые?
– Никаких заявлений не было, – повторил Зацепин. – Получилось, этот человек случайно зашел в подъезд, начал буянить, и жильцы вызвали милицию. Тогда никакой связи между проживавшими в этом доме и погибшим установлено не было.
– А сейчас появилась? – пенсионер хмыкнул. – Через двадцать лет?
– Вы можете показать ту квартиру? – терпеливо спросил Юлий.
– Дом покажу, а вот квартиру вряд ли. Давно было.
– Тогда поехали. – Юлий встал с дивана. – Машина внизу.
Дом они нашли сразу, это было нетрудно. Площадь Рынок. Высокий узкий дом с тремя окнами по фасаду. Над входом охранная доска: «Памятник архитектуры».
– Этот, – уверенно показал отставник.
– А этаж?
– Второй или третий.
– Хорошо. Спасибо вам большое.
Зацепин кивнул Швыдько:
– Отвезешь Кирилла Григорьевича домой и вернешься обратно.
Сержант безразлично кивнул, и «УАЗ», выпустив в Зацепина облако выхлопных газов, укатил, подпрыгивая на брусчатке. Юлий зашел в дом и позвонил в первую же квартиру. Дверь никто не открыл. Вторая – с тем же результатом. На втором этаже повезло больше. Дверь открыла сохранившая остатки былой красоты, ярко накрашенная женщина в домашнем халате, с огромным бюстом. В руке дымилась зажженная сигарета. Она окинула изучающим взглядом накачанную фигуру. Увиденное ей понравилось:
– Ты к кому, красавчик?
– Простите, я ищу гадалку, она в этом доме жила.
Шансов было мало. За прошедшие годы жильцы в доме могли поменяться пять раз. Но женщина не удивилась:
– Веронику, что ли? Так она дома уже давно не принимает. Офис у нее.
В голосе присутствовал неприкрытый сарказм:
– Ва-ажная, по телевизору ее показывают.
– Давно гадает?
– Да лет двадцать уже, может, больше.
Вот и ворожея нашлась. Правда, радости от подтверждения своей догадки Юлий не испытывал.
– А в какой квартире она живет?
– Вот! – Женщина указала на соседнюю дверь и понимающе улыбнулась: – Погадать хотел, красавчик? Зачем, ты и так парень видный. Или у тебя проблемы какие? Может… я помогу?
Она плотоядно облизнула накрашенные полные губы, и только сейчас Зацепин почувствовал запах спиртного.
– А что вы говорили про телевидение?
– Да на передаче она была… как же… «За гранью реальности», вот! Так что, красавчик, зайдешь чайку попить? – тон стал нетерпеливым. Халат немного распахнулся, приоткрывая крепкие бедра.
– Нет, спасибо, – отказался Зацепин от сомнительного предложения.
Дама поджала губы:
– Ну и зря.
Дверь захлопнулась, и Юлий вышел на залитую солнцем площадь. Швыдько уже вернулся.
* * *
Когда они проезжали мимо большого серого здания, Зацепин вдруг скомандовал:
– Тормози.
Сержант послушно припарковал машину у обочины.
– Жди меня здесь.
Швыдько с отсутствующим видом кивнул и вытащил пачку дешевых папирос.
Юлий зашел в здание.
Уточнив у пробегавшей мимо медсестры, где найти психиатра, поднялся на второй этаж и постучал.
– Заходите.
Зацепин вошел в кабинет и прикрыл за собой дверь.
– Здравствуйте, Ростислав Романович.
Психиатр удивленно посмотрел на крупную фигуру следователя.
