Дез проявил осторожность, припарковавшись позади дома бывшей жены, и, судя по всему, их никто не видел.
Дезу Маргарет не сказала ни слова, зато сразу же повела Джорджию в ванную, где пахло антисептиком, перевязала ей палец, а потом уложила в постель. Райское блаженство, подумала Джорджия, — это перьевая перина и простыня из хлопка, которая успокаивает кожу, как прохладное молоко.
Послышались приглушенные голоса. Дез явно был огорчен. Маргарет рассержена. Джорджия пошевелилась. Она бы проспала неделю. От бормотания Маргарет на нее снизошел покой, и она вспомнила, как в шесть лет болела ветрянкой. Мама укладывала ее в свою постель и пела ей, пока она не засыпала, собственную версию «Боже, почему ты мне не купишь «мерседес-бенц»?» Джанис Джоплин. Джорджии было так уютно, так хорошо, что она заснула, молясь за маму.
Двадцать четыре часа спустя она, не совсем проснувшись, увидела на тумбочке чашку с чаем «Липтон», но дотянуться до нее не было сил.
— Прошу прощения, — сказал Дез. Он выглядел разочарованным. — Мы не нашли вашего друга. Но мы продолжим поиски, хотя вряд ли из этого что-то выйдет.
Джорджия чувствовала себя такой усталой и слабой, что с трудом выдавила из себя пару слов, что уж тут говорить о чувствах.
— Береговая охрана продолжит поиски до вечера, а потом, знаете ли, четыре дня прошло…
Не глядя на Джорджию, Дез умолк, но она поняла, что он хотел сказать. Четыре дня в океане без еды и воды, имея всего лишь спасательный жилет, — никто не выживет в таких обстоятельствах. Дез имел в виду, что надежды нет, практически нет, но они все равно сделают все от них зависящее. В газетах полно фотографий ее плота, катеров и вертолетов береговой охраны, и еще ее старая фотография, с длинными волосами, вероятно, взятая у подруги, с которой она делила квартиру, или на работе. Оплакивает ли ее кто-нибудь? Прежняя жизнь осталась где-то далеко в прошлом. Продажа книг, сёрфинг. Она попыталась вспомнить лицо Мэгги, но у нее ничего не получалось, да и сиднейская жизнь казалась сейчас почти нереальной.
На этот момент ее существование было подчинено одному — выживанию.
Все остальное пока лишнее.
Джорджия смотрела вслед уходящему Дезу. Она ничего не сказала, не пролила ни слезинки. Просто лежала, опустошенная и бесчувственная.
Пять часов. Начало рассветать. В доме Маргарет пока еще было темно и тихо.
Джорджия дотянулась до телефона на тумбочке и набрала номер.
— Да? — услышала она сонный голос.
— Это я. Джорджия.
Молчание.
Джорджия покрутила кружева на салфетке и поздравила себя с тем, что, наверное, она первый человек на свете, сумевший до такой степени ошеломить Индию Кейн.
— Господи, какого черта!.. — проговорила, запинаясь, Индия. — Где ты? Как ты?
— Индия, все хорошо. Я у друзей. На Миранда-стрит. В Налгарре.
— В Налгарре? Шутишь! У тебя, верно, девять жизней. Как ты?
— Ты можешь меня забрать?
— Не могу. Извини. Я в Каирнсе, ищу тебя. Но я немедленно кого-нибудь пошлю за тобой, он будет у тебя…
— Нет! Не надо никого, только ты сама!
— Доверься мне, ладно? — Наступила долгая пауза, потом Джорджия услышала гудки и приглушенный голос Индии: — Он в Налгарре и уже едет к тебе. Сиди на месте, не заметишь, как он приедет.
Джорджия хотела спросить, о ком она говорит, но Индия опередила ее:
— Черт, между прочим, анализ содержимого шприца ничего не показал. Там не было антибиотика. Одни витамины. Идея отличная, но увы, не сработала.
В голове у Джорджии мутилось, но она все же выдавила из себя:
— Ладно. Спасибо. Я буду ждать на перекрестке. Около телефона.
— Жди, Джорджия, он уже едет.
* * *
Спрятавшись в тени саговой пальмы, Джорджия в паре метров от телефона ждала друга Индии. Было жарко, градусов двадцать с лишком, и даже легкий ветерок не тревожил влажный воздух. Наверное, люди спали ничем не накрывшись, с включенными вентиляторами.
Джорджия оставила Маргарет записку, попросила не беспокоиться и обещала позвонить. Подписывая записку, она нарисовала вертикальную колонку крестиков и большой круг, как бы обнимая ее.
Давно же она никого не обнимала, подумала Джорджия. В последний раз, кажется, Юмуру — неделю назад, когда он занимался ее пальцем. Ей было трудно представить, что витамины Юмуру на самом деле витамины. Она искренне поверила, что Юмуру желал смерти Сьюзи, чтобы завладеть чудесным лекарством. Но если это не Юмуру, тогда кто вывел из строя самолет? И зачем? Не исключено, что синдикат «Дракон», в ярости оттого, что Ли спутал им все планы. Кто еще?
Мягкий свет фонаря на другой стороне красил сад в оранжевый цвет и освещал часть дороги, но если не считать его, было темно, и тишину нарушал лишь писк насекомых. У Джорджии стало легко на душе, когда она узнала, что Индия ищет ее, тем более когда она послала за ней кого-то. Никаких вопросов о потопленной «Сонтао» и о том, как ей удалось выжить. Всего лишь: «Как ты?» И кто-то уже едет за ней.
Сидя на скамейке и стараясь не замечать кружащих вокруг москитов, Джорджия вдруг задумалась о том, как Индия нашла свое призвание. Жаль, у нее самой нет работы, которую она любила бы так же сильно. Вряд ли она снова сможет заниматься продажей книг после того, что пережила за последнюю неделю. Прежней ей больше не быть, она сама и ее жизнь изменились необратимо. Надо найти что-то совершенно другое, что захватило бы ее целиком. Как Дэниела, например. Он любил свою работу и, подобно Индии, отдавался ей без остатка. Джорджия едва не подскочила. Сегодня вечером она должна была с ним ужинать. Ведь уже вторник, и предполагалось, что она будет сидеть в ресторане за накрытым белой скатертью столом и наслаждаться присутствием Дэниела… О господи, а как же Табита? Что будет с ней после смерти отца?
У Джорджии сжалось сердце, и словно черный камень сдавил ей грудь, мешая дышать.
Нет, нельзя думать о Дэниеле и его дочери. Нельзя, не надо, сейчас не время.
Овладев собой, она переключила мысли на Индию и задала себе вопрос: почему при такой работе, предполагающей сплошные стрессы, у журналистки нет ни одного седого волоска? Это заняло какое-то время, но в конце концов Джорджия все же посмотрела на часы.
Даже если приятель Индии едет через весь город, он должен быть здесь с минуты на минуту. Налгарра не такая уж большая.
Джорджия коснулась нежных блестящих листьев саговника, обратила внимание, что повязку на уродливом пальце хорошо видно в темноте и стала размышлять о том, что доисторическому растению предположительно двадцать пять лет, если учесть, что оно прибавляет в росте приблизительно по два сантиметра в год. Значит, огромному двадцатиметровому дереву на Лэмб-Крик около тысячи лет. Неплохо для саговника.
Издалека донесся шум мотора, и Джорджия вскочила на ноги. Она прислушалась, но шум как будто становился не громче, а тише. Вероятно, кто-то едет на работу.
