Рёрех. И тут же: — Я с тобой постою. Научишь?
— Непременно. Там, кстати, и второе кормило есть. Как раз для тебя ромеи позаботились! Давай на корму. Трюм! — окликнул он молодого свея. — Оставь весло, сюда иди! Дело есть как раз для тебя.
И поспешил на корму.
Драккар уже отцепили, и течение неторопливо понесло его вниз.
Грейп с помощниками тем временем разобрались с якорями и как раз взялись за канат последнего. Хеландий качнулся и сдвинулся с места. Со стороны второго ромейского корабля раздался дружный вопль. Заметили, наконец, что коллега по флоту ведет себя странно.
Поздно спохватились.
— Трюм, это било! Вот этой колотушкой лупишь вот так, — Сергей ладонью показал ритм. — Скажу «быстрее», бьешь быстрее. Уразумел?
— Да, хёвдинг!
— Рёрех, берешься так. Держишь вот так, пока на стрежень не выйдем. Потом прямо. — Сергей отошел на свою сторону, взялся за отполированную мозолями предыдущих кормчих рукоять кормового весла. — Трюм! Давай!
Есть у кормы хеландия одно несомненное преимущество перед таковым у драккара: видимость куда лучше. Особенно когда парус опущен. Днепр как на ладони, и берег тоже. А картина радует. Второй хеландий прочно сидит на мели, и у его орудия никто не суетится. А это что? Погоня? Ну-ну! Гоняться на лодках за большим кораблем — безумство храбрых! Не дай бог догонишь…
Сообразили, развернулись к оставшемуся хеландию.
А на берегу тем временем вообще драма развернулась. Печенеги решились-таки на атаку. И все… Сколько там их осталось, сотни три? Четыре?.. Издали толком не посчитать. В общем, всей силой кинулись на скутатов.
Надо полагать, плохи дела у хана Кирака. Ему бы точно хватило ума удержать соплеменников от бессмысленной бойни.
Псиллы дважды успели разрядить самострелы до того, как цапон накатились на сбившихся в кубик и ощетинившихся копьями-контарионами скутатов. Тех осталось немного, но в бою дикообраза с барсуком важен не размер, а длина игл.
К сожалению, подробностей Сергей разглядеть не сумел: далековато. Но результат схватки «бешеный барсук против дикообраза-броненосца» предсказать было нетрудно.
И это радовало. Значит, не будет у цапон ни желания, ни времени расследовать пропажу «союзника-киевлянина».
На втором хеландии суета, но с места он не сдвинулся. Сидит, болезный.
Оттуда — истошные вопли. Сообразили имперцы, что у них кораблик уводят. И — безумие и отвага — опять лодки на перехват отправили.
— Рёрех! Круче бери! Разворачиваем! — И, вложив в голос побольше мощи: — Правые — крепи! Левые — загребай!
Нет, все же хеландий — не драккар. Куда хуже маневренность. Минут пять разворачивались. Хотя тут и отсутствие сноровки сказалось. Инерция у весел другая совсем.
Ну да ничего, развернулись, поползли обратно. Хочется верить: на драккаре увидят и сообразят повторить.
На лодках наконец сообразили, чем пахнет встреча с тараном хеландия. Живенько убрались с дороги. А на втором хеландии рискнули перейти к радикальным мерам: грохнула баллиста, и ушедший вверх по красивой дуге снаряд громко булькнул метрах в сорока от кормы захваченного корабля.
Поздно щелкать клювом, когда рыбка уже уплыла.
Лодки добрались до второго хеландия. И ромеи занялись тем, с чего Сергей, будь он их командиром, начал. Сбросили концы на лодки и те заработали веслами. На хеландии тоже гребцы подключились… Не вышло. Посадили кораблик качественно. Придется теперь разгружать, а уж потом сталкивать. Дело не быстрое. Особенно когда рядом печенеги.
— Рёрех, держи как держишь! — крикнул Сергей, закрепил свое весло, крикнул Трюму: — Реже! Еще реже!
И пошел с кормы вниз. Надо парус ставить. Против течения на веслах идти лениво, а тут как раз ветер удачный…
[1] «Дельфином» назывался снаряд, который подвешивался на поворотную стрелу и сбрасывался на палубу вражеского корабля с целью повреждения последнего. Увесистая штука удлиненной формы, часто заостренная с одного конца.
Глава 12
Глава двенадцатая. Пропавшее золото
Вернулись в затон, где оставили лошадей, встали на якоря: драккар поближе к берегу, хеландий подальше, но все равно с реки не сразу увидишь, особенно если мачту ветками замаскировать.
Выслали дозоры к месту великой битвы цапон и ромеев. И подальше — к лагерю хоревой.
И те и другие вернулись к вечеру с хорошими новостями:
Хеландий все еще на мели, хотя ромеев на берегу уже нет. Живых. Мертвые лежат. Вместе с покойниками-печенегами. Цапон к ним не лезут: опасаются обстрела с корабля. Ромеи тоже с похоронами не торопятся. По тем же причинам.
В лагере хоревой тоже все без изменений. Надо полагать, ждут ромейское золото.
На этом хорошие новости заканчивались и начинались плохие. Золота на хеландии варяги не нашли. Утварь драгоценную, кое-какое оружие, даже всякие драгоценные вещицы вроде эмалевых медальонов — отыскали. А собственно золотые солиды в количестве тысячи штук — увы. Обыскали весь корабль от носа до кормы — тщетно. Тысяча солидов. Четыре килограмма золота (!) — потерялось.
Понятно, что золото в девятнадцать раз плотнее воды и четыре килограмма — это не такой уж большой объём. Кошель размером с кулак. Но все же не иголка. Выжившие моряки ничего толкового сказать не могли. Да они и не знали. Существовала вероятность, что золото евнух все же взял с собой. Но вероятность мизерная. Уж кого-кого, а евнуха, убитого достаточно далеко от берега, печенеги точно обыскали. И найди они при нем главное сокровище, не стали бы с таким энтузиазмом кидаться на ромейские копья.
Был человек, который точно должен был знать, где упрятано золотишко, но, еще одна плохая новость, этот человек давать показания был категорически не способен. И принудить его не взялся даже такой специалист по разговорам, как Грейп.
Имела место досадная трагическая случайность. Под красивой шелковой одеждой комита Гимерия Дуки не было кольчуги. Одна лишь нижняя рубаха, которая могла в должной мере смягчить молодецкий удар обуха нурманского топора. И этого, в общем то не такого уж сильного удара оказалось достаточно, чтобы повредить организм конунга настолько радикально, что ромея парализовало. И не просто парализовало. Комит испытывал такую жуткую боль, что даже Грейп развел руками. Пытать человека, который не визжит от боли на весь корабль только потому, что ему в рот засунули кляп? Нет, Грейп попытался. Пообещал ромею быструю смерть, если тот скажет, где золото. Вот только к внятному разговору комит был не способен. Как и всякий человек, у которого в нутре расплавленный свинец.
Сергей был в шаге от того, чтобы просто подарить ромею быструю смерть. Но увы. Соратники не поняли бы такого гуманизма.
— Да ладно, — попытался успокоить Сергея Машег. — И без того отличную добычу
