но на это потребуется время. У тебя есть решение получше?
– На данный момент да. Сколько бланков у нас на складе?
– Литератор Варгас?
– Несколько сотен тысяч, – сказала Варгас. – А что?
– Сколько книг может поместиться в каждый из них?
– Зависит от размера книги и размера почерка переписчика. Десять? Двадцать?
Морган снова повернулась к Халиле:
– Тогда я предлагаю дать нам разрешение на использование этих бланков и приказать всем механическим переписчикам немедленно скопировать каждую книгу – или как можно больше книг из Великих архивов – и попросить скрывателей, чтобы по мере заполнения каждой книги они отключали сценарии, которые позволят удалять содержимое.
– Сделать бланки оригиналами? – спросила Халила. Она сразу все поняла. И все члены курии почувствовали себя неуютно. – Сколько времени это займет?
– Если мы задействуем для этой работы всех механических писцов? День. Может быть, больше. Но в конце концов у нас будут копии, о существовании которых архивариус даже не подозревает. И они будут храниться в совершенно другом месте.
– Которые затем могут быть проданы, украдены, уничтожены… – У Ахим Бен Давида, кажется, эта идея вызвала отвращение. – Мы всегда хранили оригиналы. Никаких копий! – Неправда, – спокойно возразила Халила. – В первое время существования Великой библиотеки копии делались. Иногда их было до дюжины. В серапеумах, дочерних библиотеках, хранились копии, если вы помните. И это не единственный прецедент.
– Такого не случалось с тех пор, как содержимое Великих архивов впервые скопировали в бланки для временной выдачи! – Но пришло время пересмотреть наш подход. – Халила кивнула Морган: – Действуйте, Морган.
– Да, архивариус. Мы начнем немедленно. – И с этими словами Морган просто… исчезла.
Вульф заподозрил, что она уже приступила к этой работе без всякого разрешения, судя по изгибу ее улыбки. Обе девушки были умны. Ну а Морган никогда особо не беспокоилась о правилах Великой библиотеки.
– Прежде чем я отдам какие-либо дальнейшие приказы, я хотела бы получить полный отчет об обороне города, – сказала архивариус. – Лорд-командующий? Если позволите. Я полагаюсь на вашу мудрость.
– Я оставлю вас, – сказал Вульф и направился к двери.
Голос Халилы остановил его:
– Профессор Вульф.
Он обернулся. Это был голос не его ученицы. Это был голос его королевы. Он слегка поклонился:
– Архивариус.
– Вы знаете, где скрывается бывший архивариус?
– Нет, – сказал он. – Но я намерен это выяснить.
Халила достала свой Кодекс.
– Возможно, есть кое-что не менее важное. Незадолго до того, как архивариус Мурасаки была убита, руководительница отдела Артифекс сообщила, что Томаса не могут найти; руководительница Джонс уверена, что он должен был вернуться на маяк давным-давно. Я знаю, что иногда он погружается в работу и игнорирует послания в Кодексе, но… Я беспокоюсь, не попал ли Томас в беду. Пожалуйста, узнайте все. Мы не можем позволить себе потерять его.
Вульф кивнул:
– Да, архивариус. Я найду его.
Возможно, Томас просто так глубоко погрузился в работу, что забыл обо всем на свете; в этом не было бы ничего необычного для него. Однако в то же время Томас знал о насущных нуждах Александрии. Шрайбер не стал бы просто игнорировать всех. Не так долго.
Вульф беспокоился за мальчишку.
Записки
Текст письма Джесса Брайтвелла, написанного, но не отправленного отцу, Каллуму Брайтвеллу.
Па, полагаю, тебе сообщили о смерти Брендана. Мне нечего добавить помимо того, что он умер достойно, хотя сомневаюсь, что ты это оценишь. А еще я полагаю, что ты винишь в этом меня; если бы не я, он бы не принял мою сторону и не погиб из-за этого.
Я любил его. Безмерно. И я принимаю твои обвинения.
Я должен тебе сказать, что, когда его ранили, убийца, вероятно, думал, что целится в меня. Не знаю, хорошо это или плохо, но это правда.
Под конец мне хотелось бы рассказать тебе всю правду. Не знаю, отправлю ли я тебе это письмо, но если отправлю, то оно будет честным. Ты научил меня выживать и, сам того не подозревая, любить книги; за это я благодарен. Однако ты также научил меня тому, что любой друг и союзник появляется в жизни лишь на время, что доверие всегда обманывают и выворачивают в свою пользу. Мне противно, что я вижу мир глазами, которыми ты меня наделил. Может, сколько бы я ни пытался избежать этой участи, я все равно остаюсь Брайтвеллом.
Когда-то ты отправил меня в Великую библиотеку, чтобы я стал здесь твоим шпионом. Это был твой самый добрый поступок. Я встал на ноги, открыл в себе душу, обрел голос, силу, друзей. И я благодарен за это.
Я умираю, па. Пока еще никто не пришел и не сказал мне об этом, но медики всегда выбирают свои слова тщательно. Я должен «приберечь силы» и так далее, но мне только хуже, не лучше. В любом случае сейчас отдыхать некогда. Лучше уж я умру за что-то, пусть и не то, во что веришь ты. Для тебя верность – просто слово. Для меня она существует.
Хотел бы сказать, что люблю тебя, но обещал не врать. Я боялся тебя, уважал, ненавидел и, может, даже обожествлял. Но теперь я знаю, как ощущается любовь, и между нами никогда не было этого чувства.
Скажи ма, что если я кого-то и люблю, то ее. Она всегда была тихой и отстраненной, но, думаю, это потому, что она ненавидит тебя, а я стал сопутствующим ущербом. Хотелось бы мне знать, какая она без тебя. Думаю, мы бы тогда лучше понимали друг друга.
До свидания, па.
Гори в аду.
Надеюсь, что не буду ждать тебя там.
Глава четырнадцатая
Томас
Гробница Герона всегда была мифом. Всю свою жизнь Томас читал в книгах об этом хранилище невиданных и неизвестных чудес, но никогда никто ее не находил. Официальная информация гласила, что Герон умер и был кремирован согласно собственному желанию. Что никакой гробницы Герона и не существовало.
Однако вот она.
– Как вы ее нашли? – спросил Томас.
На его лодыжках и запястьях были оковы, а за спиной у него не менее трех вооруженных элитных солдат. Томас полагал, что их оружие не должно быть смертоносным; они ведь не хотят портить планы архивариуса. Что давало Томасу неоспоримое преимущество.
Они находились в выцветшем древнем храме, построенном в честь Тота, бога многих вещей, включая технологии и магию. Если судить по внешнему виду, храм был в плохом состоянии, но у алтаря все еще горел огонь, а статуя Тота – просто каменная статуя, не механическая – была покрашена и залатана там, где время стерло ее узоры. Храм стоял у западной стены города, был окружен кирпичными заводами и красильными мастерскими, которые ныне росли вокруг и затмевали его скромное божественное присутствие. Неподалеку также располагался храм греческого бога Гефеста; Томас бывал там, так как внутри находился один из самых ранних механических стражей, сохранившихся до настоящих дней. Бронзовый бог внутри непрерывно
