его гладкая, загорелая кожа становится подарком, который я принимаю с жадностью. Мои руки скользят по его груди, стягивая рубашку с плеч, пока я прокладываю дорожку поцелуев вниз по его грудине, по грудным мышцам, обратно к ключице. Хочу впитать его тепло, стать его частью. Хочу получить беспрепятственный доступ к нему сегодня и каждую последующую ночь.
— Эмелия, — произносит он с мягкой усмешкой, переходящей в глубокий стон, когда я ерзаю у него на коленях.
Нелепость того, что мы так долго жили друг без друга, превращает этот момент в безумие. Что я делала, спя одна в своей квартире? Почему так долго сопротивлялась мысли о нас?
Займись со мной любовью. Займись со мной любовью. Займись со мной любовью. Первая фраза рождается в моей голове, но я воплощаю ее в жизнь, умоляя его, пока он не вынужден обхватить ладонями мои щеки, запрокинуть мою голову назад и посмотреть мне прямо в глаза.
— Скажи, что любишь меня, — настаивает он.
— Я люблю тебя.
Слова срываются с моих губ, как будто они ждали этого всю мою жизнь.
— Еще раз, — надменно произносит он.
— Я люблю тебя, — говорю я, на этот раз более решительно, даже раздраженно. Разве ты этого не видишь? Разве ты этого не чувствуешь?
Моя искра зажигает его. То нетерпение, которое я испытывала мгновение назад, он испытывает сейчас, поцелуй за поцелуем, прикосновение за прикосновением. Его рука скользит в мои трусики, и я поднимаюсь на колени, чтобы позволить ему взять больше, почувствовать больше. Ничто не насытит меня, ничего не хватит. Его брюки сползают, и нас разделяет только хлопок и шелк, когда я снова сажусь на него сверху и двигаю бедрами, пытаясь облегчить наши страдания.
Он запускает пальцы в мои волосы и откидывает голову назад, чтобы поцеловать меня в шею и ниже, в грудь. Мои трусики отодвинуты в сторону и нетерпеливо стянуты вниз. Встаю и освобождаю сначала одну ногу, затем другую. Он снова усаживает меня к себе на колени, крепко обхватывая мои бедра, а затем мы вместе двигаемся, раскачиваемся, задерживая дыхание от того, насколько это невероятно хорошо.
Я хочу, чтобы его боксеры исчезли.
Хочу достичь этого финального момента, чтобы испытать, каково это, почувствовать его внутри себя.
Кресло широкое, но недостаточно для такого рода занятий. Я начинаю падать назад, опрокидывая нас, а Джонатан смеется. У него нет другого выбора, кроме как упасть со мной, чтобы помочь смягчить удар, когда мы с грохотом заваливаемся на пол.
Мои руки работают торопливо, дергая за пояс его боксеров, стягивая их вниз так быстро, как только могу. Опускаю взгляд, и мои губы приоткрываются, когда смотрю на него, но у меня есть только мгновение, чтобы выразить свое одобрение, прежде чем он украдкой целует меня еще раз и начинает раздвигать мои ноги. Мы заключаем молчаливое соглашение, когда я позволяю ему устроиться на мне сверху. Притягиваю к себе еще сильнее, наслаждаясь его тяжестью. Он опускает руку между нами и наблюдает за моей реакцией, когда начинает прижиматься ко мне, осторожно, чтобы убедиться, что я все еще здесь, с ним, желаю этого. Мои ногти впиваются в его предплечья, пока я терплю момент неприятного напряжения, всего на волосок от боли, а затем оно ослабевает, и он замирает.
— Я люблю тебя, — шепчет он мне в волосы.
Все эмоции, которые копятся во мне в течение дня, больше нельзя сдерживать ни на минуту. Слезы, которые он смахнул на танцполе, возвращаются, когда он прижимается ко мне всем телом. Мы наслаждаемся этим чувством. Это настоящее блаженство. Затем он начинает медленно выходить из меня и снова входить, медленно, медленно, медленно, доводя нас до сумасшедшего ритма. Я говорю ему, что тоже люблю его.
Мы лежим на полу, на куче одежды, и его рука придерживает мою голову, чтобы смягчить удар, каждый раз, когда он двигает бедрами и попадает в точку внутри меня, от чего поджимаются пальцы на ногах. Я питаюсь его неутомимостью. Снова, снова и снова. Темп не снижается. Мы приближаемся к краю, и я вздрагиваю, когда он проникает слишком глубоко, вскрикиваю, когда его большой палец проводит у меня между ног, по тому самому месту, где нужно облегчение. Ногтями впиваюсь ему в спину, когда взрываюсь, покалывание бушует внутри меня, и он нарочно отстраняется, поднимает меня с пола и несет к кровати. Это пытка, и я говорю ему об этом, но он игнорирует мои жалобы. Пристально смотрит на меня, распростертую на одеяле, и я делаю то же самое. Он такой уверенный, стоит, не смущаясь своей наготы.
Он медленно обходит кровать, приближаясь сбоку. Не сообщает о своих намерениях, и мое сердце замирает, когда он подходит и встает рядом, протягивая правую руку, чтобы коснуться меня. Начинает с шеи, несомненно, чувствуя мой учащенный пульс. На мгновение он задерживает меня в этом положении, и я откидываю подбородок назад в знак согласия.
Нежными, как перышко, прикосновениями он медленно движется вниз по центру моего тела, по грудной клетке и животу, к пупку. Опускаясь ниже, он накрывает меня ладонью и погружает внутрь свой средний палец.
Прикусываю внутреннюю сторону щеки, выгибаясь, и низкое урчание в его горле дает понять, что ему нравится ощущать меня, свидетельство нашего занятия любовью покрывает его палец. Он рисует круги большим пальцем, но это слишком медленно. Намеренно он не дает мне того, что мне нужно.
Я едва не корчусь от досады, боли, страдания.
А потом его рука исчезает.
Открываю глаза, когда он заползает на кровать и поднимает меня, так что у меня нет другого выбора, кроме как забраться на него сверху, когда он ложится, перекидывая мои ноги через его колени.
— Не думаю, что смогу…
Я начинаю протестовать, но он не слушает.
В прошлом эта позиция никогда не подходила мне. Она всегда заставляет меня чувствовать себя слишком выставленной напоказ и уязвимой. И я не могу выкинуть это из головы, чтобы насладиться процессом, но, когда Джонатан крепко сжимает мои бедра, я понимаю, что именно этого он и хочет от меня. Я уже знаю, что с ним эта позиция будет работать так, как никогда раньше.
Может, я и сверху, но он все еще контролирует ситуацию. Задает темп, используя свои бедра и ладони, чтобы удерживать меня неподвижно, когда входит в меня. Борюсь с желанием закрыть глаза, поскольку ощущения становятся почти невыносимыми, потому что я возбуждаюсь от его вида. Он так красив, его волосы слегка взъерошены, а мышцы напрягаются и выгибаются, когда
