на самом деле.
Валуны, их тяжелые кучи падают мне на грудь, врезаясь в легкие и по пути ломая ребра, или, по крайней мере, так это ощущается.
— Я думала, что смогу сделать это, но я не могу, я…
— Подожди, — перебиваю я, втягивая воздух в свое ноющее тело. — О чем ты говоришь? Не можешь что?
— Я знала, что ты будешь на том фестивале, — признается она.
Мои брови сходятся на переносице.
— Как?
— Не важно. — Она качает головой, ее взгляд пустеет. — Я не хотела… Я запаниковала в тот день, мне было больно. — В ее затуманенных глазах появляется слабый блеск, и чувство вины усиливает давление в моей голове. — Я была растеряна. Виктория, ты…
— Остановись, — обрываю я ее.
— Скажи ему, что я не смогу прийти, что я не хочу ее видеть.
Моя голова дергается назад, надломленный смех вырывается из меня, когда я машинально отхожу от нее.
— Нет.
— Ты должна, — резко говорит она.
— Да пошла ты! И нет, черт тебя дери. — Я смотрю на ее руки, за которые она нервно тянет. — Ни за что.
Ее рот открывается и закрывается через секунду. Печальный, потерянный смех рвется из нее.
— Он с тобой, так ведь?
— Ты не имеешь права спрашивать меня.
— Разве? — отшатывается она. — Ты влюблена в него?
Больше боли, больше давления.
— Ты должна сказать ему, — настаивает она, и теперь она та, кто отступает назад. Предостережение вспыхивает в ее глазах. — Если только ты не хочешь, чтобы он — чтобы они — сидели и ждали там, но никто так и не появится.
Мои плечи опускаются, новый поток слез застилает мне глаза.
Я качаю головой, отворачиваясь от нее всем телом.
— Такое впечатление, что ты вообще его не знаешь, Мэллори. — Каким-то образом, я заставляю свои глаза вернуться к ней. — Я могу кричать это ему в лицо, записать это и проиграть перед ним, чтобы он услышал собственными ушами, и все равно… он будет там, где пообещал быть. Он должен увидеть, чтобы поверить. Это то, кем он есть.
Это тоже самое, как если бы она не слышала ни слова из того, что я сказала, словно всего этого разговора не было, и ее окутывает потерянный взгляд.
— Что случилось, Тор? Почему ты… — она замолкает, страх услышать ответ удерживает ее от вопроса.
И на мгновение я благодарна за ее слабость.
Ее глаза бродят по мне, взгляд падает на землю у моих ног, и она сглатывает.
Она уходит, а мне остается отправиться домой и сломать плотину, построенную врагом.Я всегда говорила, кем бы ты ни был, надежда — опасный зверь, она топит тебя и...
Когда ты тонешь, твоя надежда всплывает, но она недостаточно сильна, чтобы вытащить тебя за собой. Так что ты идешь ко дну, как тело, прикованное к кирпичу.
Не помню, как дошла до особняка, но внезапно я стою на подъездной дорожке и затем вхожу в дом.
Через тридцать секунд после того, как я закрываю дверь, Зоуи сбегает по лестнице, Кэптен следует за ней по пятам.
Только когда она оказывается внизу, я замечаю небольшой бантик в ее волосах, того же светлого оттенка голубого, что и крошечные кеды на ее ногах.
Она замечает меня первой, бежит ко мне с улыбкой.
— Рора! У меня новая обувь.
Опустившись на одно колено, чтобы наши глаза были на одном уровне, я позволяю ей переплести наши руки.
— Я вижу.
— Ты любишь такие?
Я люблю тебя, малышка.
— Да, — я сглатываю, отпуская ее, и она убегает.
Я провожаю ее глазами, улавливая вспышки розового, когда она идет, и медленно поворачиваю голову в сторону Кэптена.
Он хлопает себя по карманам спереди и сзади, его взгляд скачет по комнате, пока не останавливается на тумбе, где на зарядке стоит его телефон. Когда тот оказывается в его руках, он продолжает осматриваться вокруг, слегка хмуря лоб.
— Привет, — говорю я, медленно поднимаясь на ноги.
Его глаза мельком встречаются с моими, и губы приподнимаются в слабой улыбке.
— Привет.
— Ищешь что-то? — спрашиваю я, проходя в комнату.
— Мои ключи.
— Они у тебя в руках, Кэп.
Он замирает, раскрывая ладонь с мрачным видом.
— Уходишь?
Он колеблется, но затем его плечи словно становятся шире, когда он неосознанно выпрямляется. Этим одним движением его решение, если он вообще сомневался в нем, было окончательно принято.
— Да, ухожу, — отвечает он.
Это то, что я имела в виду, говоря Мэллори, что Кэптен должен увидеть все собственными глазами. Он должен прочесть ситуацию, понять, зачем ему это, почувствовать нутром.
Он свел бы себя с ума размышлениями о том, что было бы, если бы я хотя бы намекнула на эту мысль.
Поэтому я улыбаюсь со всей искренностью, на которую сейчас способна.
— Ты накрасил ей ногти.
Его глаза движутся между моими, и он кивает.
— Не с первой попытки.
Я коротко смеюсь, и сначала его губы приподнимаются, но потом взгляд падает в пол, и его ноги приходят в движение.
— Кэптен…
— Я должен идти, — прерывает он меня. — Зо.
Зоуи вбегает в комнату, пушистый маленький рюкзак в форме баскетбольного мяча висит у нее на спине. Она скользит своей ручкой прямо в ладонь Кэптена.
Они выходят за дверь, оставляя ее широко раскрытой, так что я выхожу на крыльцо.
— Очень-очень, Рора! — кричит Зоуи прямо перед тем, как Кэптен закрывает дверь машины с ее стороны, и забирается на свое место.
Каждый оборот колес заставляет мой пульс биться сильнее.
Очень-очень, ЗоЗо.
В ту же секунду, как они выезжают на грунтовую дорогу, внедорожник Ройса проносится мимо них. Когда Кэптен продолжает ехать, Ройс ударяет по тормозам, поднимая облако пыли.
Двери Мэддока и Ройса распахиваются, и они оба высовываются из машины, наклоняясь туда, где капот встречается с открытой дверью.
Они смотрят на дорогу и на меня, выскакивают и подходят ближе.
— Он уехал? — кричит Ройс.
Я киваю.
— Ты не сказала ему, — взгляд Мэддока становится еще более хмурым. — Почему?
Он удерживает мой взгляд, стараясь прочесть меня, но отворачивается, когда Ройс внезапно становится рядом со мной на крыльце.
Он с пониманием ждет, пока я посмотрю ему в глаза.
—
