в понимании ими справедливости, до амбиций проигравших генералов
И тогда вновь заговорили пушки и полилась кровь.
17 января 1881 года чилийцы захватили Лиму, столицу Перу, но это не привело к окончанию войны, превратившейся в партизанскую и длившуюся до конца 1883 года.
Вот в эти края и отправлялся герой нашей книги.
Но это все излишняя для читателя информация, предназначенная лишь для того, чтобы подчеркнуть образованность автора главы, почерпнутую из инета. Ну и чтобы усыпить, убаюкать читателя…
А для тех кто не уснул, и не бросил чтение, продолжим рассказ.
Сюрпрайз!
Честно! Ну нельзя было удержался, чтобы не похулиганить…
* * *
Так о чем я? Чумазая Европа… В любом российском чиновном человеке живет святой подвижник: достигнув известных должностей и состояния, вместо того, чтобы валять после бани в свое удовольствие крепких девок, отправляются на духовный подвиг, блудить с грязными парижскими кокотками и дышать смрадом Темзы. Потом все это обернется для них шоферскими тужурками и бабочками или косоворотками официантов. Я это все еще смогу увидеть собственными глазами. В семнадцатом мне уже будет уже за шестьдесят, но это еще не тот возраст, чтобы страдать деменцией.
Загудел пароходный ревун, выбросив в небо белую струю пара и вернув меня в действительность. Издали донесся сигнал идущего встречным курсом судна. Последний раз бросив взгляд на удаляющуюся полоску земли на горизонте, я спустился в котельную.
Все дальнейшее плавание ваш покорный слуга чуть ли не буквально безвылазно провел в машинном отделении, не столько обслуживая, сколько изучая паровую машину во всех ее тонкостях. Впрочем, забот хватало. Одиннадцать тысяч миль или двадцать тысяч километров под парами — это вам не кот начхал. Случались и поломки, но не такие, чтобы задержать плавание. Впрочем, моя работа нареканий не вызывала, старший механик и капитан были мной довольны. Сколько там я занимался паровиками, а глядишь ты! Оказывается природный талант! Хоть и гуманитарий.
Пересечение экватора прошло в мою смену. Однако никаких ритуалов по этому поводу на корабле проводить не стали. Зато теперь имею право носить в ухе серьгу… Но не стану.
Маршрут был проложен таким образом, что время от времени мы заходили в порты для бункеровки. Как-то так вышло, что все заходы в порты приходились на мои смены. Впрочем, и особого желания посещать иноземные города у меня не возникало. Стоянки, как и свободное от вахты время, я использовал для чтения различных учебников и справочной литературы, и упражнялся в языках, благо экипаж подобрался интернациональный.
Каждую ночь мне снилась Сиркка Халла. Но бросать все и возвращаться в Финляндию я не собирался, как бы сильно этого не хотелось. Меня останавливала мысль, что рядом с этой женщиной сейчас я могу быть разве что в роли домашнего работника и сексуальной игрушки, пока не надоем. Она на меня и внимание обратила только по просьбе Матти Лайне. Что-то он ей обещал за то, чтобы она заставила меня на время забыть, что я русский и ощущать себя англичанином. Гипноз, внушение, завязанные на какие-то колдовские обряды. И как не обидно для моего самолюбия, мне кажется, секс являлся всего лишь частью какого-то ритуала. Чтобы такая женщина захотела быть рядом с тобой, надо ее покорить. Надо быть конунгом или мудрецом, а не офисным планктоном в самой его ничтожной ипостаси: бюджетник низкооплачиваемый средне… нет, усредненнопедагогический.
Бежит, торопится земля
Вокруг своей оси вертеться.
И как кораблик без руля
Я мчу по жизни быстротечной…
Это буквально обо мне. Кораблик без руля. С самого момента моего попадания в нынешний век плыл, отдавшись на волю обстоятельств. Хуже того, все, что происходило со мной, определялось другими людьми. Иногда настроенными ко мне благожелательно, но чаще откровенно враждебные мне, но скрывающие свои намерения под улыбчивыми усами.
Так и плыли, вспоминая минувшее и изучая новое.
К месту назначения, порт Арика, пароход прибыл спустя полтора месяца с момента отплытия. В этот раз, для разнообразия я был свободен от смены.
Порт был небольшой, у причала стояли всего два судна. Да на рейде виднелся какой-то военный корабль, причем парусный, весьма архаичного вида. Корвет или шлюп, я в этом не разбираюсь.
Маленький порт, крошечный городок, застроенный главным образом какими-то глинобитными хижинами, и даже гора, возвышающаяся над городом и гаванью, не поражала своим размером. Все рыже-песочное, выгоревшее на солнце. И все вокруг города такое же желто-коричневое, холмистое, хотя скорей гористое, лишенное какой-либо растительности. Пустыня.
Корабль встречала группа чилийских офицеров верхом, среди которых выделялся какой-то генерал или полковник. Все были одеты в тёмно-синие мундиры, кепи с красным верхом и красные штаны. Я то думал, что нас сопровождал морской офицер, поэтому у него форма такая. А у сухопутных чилийских вояк будет нечто напоминающее германские мундиры, как это было в мое время. Но глядишь ты, встречающие были одеты как французские военнослужащие времен Наполеона Третьего. Но и офицеры, и рядовые выстроенные поодаль, имели вид бравый и совершенно не опереточный, как я ожидал от Латинской Америки.
Главным грузом оказались десяток пушечных стволов, предназначенных, как я понимаю, на замену поврежденным и расстрелянным. По крайней мере после того, как стволы погрузили на телеги и увели, пристань покинул и генерал со своим штабом. За выгрузкой остального привезенного в трюмах «Fellinger» остались наблюдать наш сопровождающий и какой-то офицер из местных, в компании нижних чинов и кучи грузчиков, которыми оказались — пабам! — настоящие китайские кули. Командовал грузчиками китаец в чилийском солдатском кепи и с саблей на перевязи.
Как пояснили любопытствующим матросам чилийские солдаты, эти кули были из числа тех, что на положении рабов добывали селитру в карьерах. Да и вообще, китайцев в Перу было множество, возможно, около ста тысяч. Никто их не считал. Они трудились в рудниках и карьерах, на сахарных плантациях, прокладке дорог и вообще на всех тяжелых и непрестижных работах, часто работая за еду. И вообще, кули не пользовались никакими правами и воспринимались властями едва не как животных. Неудивительно, что с началом войны китайцы при первой же возможности подняли восстание и перешли на сторону чилийцев.
Мое внимание привлек один из корабликов у причала, с капитанского мостика которого за нашей разгрузкой наблюдал красномордый белобрысый бородач, точная копия Эйно Лайне. По крайней мере издали. Я даже попросил подзорную труду у старшего механика, чтобы в этом убедиться.
Так вот какой ты чилийский Оле-Лукойе, младший из братьев Лайне.
Не уверен, что Лайне-младший прибыл в Арику специально по мою душу. Но и не удивлюсь если
