ко мне.
— Мы вводим тебя в игру с легендой, которая является правдой, потому что не сможем создать более безупречную предысторию и биографию, чем уже есть. Поскольку у тебя есть многолетний опыт преподавания в университете, это будет для тебя естественным делом. Соответственно, мы предоставим тебе мобильный телефон и ноутбук — все, что нужно для того, чтобы вжиться в роль.
— Ты будешь наблюдать и отчитываться, так что никакого риска нет. Поскольку ты просто еще один профессор, никто не будет воспринимать тебя как угрозу. Ничто в твоей биографии не вызовет ни малейшего подозрения.
— Разумеется, мы уничтожим все следы твоей работы у нас. Таким образом, если кто-то решит покопаться, он не обнаружит связи с агентством. Насколько можно судить, кратковременный перерыв в работе был связан с тем, что ты взяла академический отпуск для проведения исследований.
Крамер колеблется и возится с ручкой, очевидно, размышляя, как сформулировать свое следующее высказывание.
— Хотя мы не видим необходимости в том, чтобы у тебя был псевдоним, поскольку это не очень рискованная операция, всегда есть вероятность того, что в наши планы что-то вмешается. Это означает, что тебе, возможно, придется сменить имя и фамилию, а при необходимости — переехать в другое место. Мы уже обсуждали это, но в качестве окончательного подтверждения — ты понимаешь вероятность раскрытия и последствия, верно?
Я киваю, не обращая внимания на Харпера, который смотрит на меня, практически прожигая во мне дыру.
— Да, сэр.
Крамер вздыхает.
— У тебя есть преимущество, потому что, если это случится, — он поднимает руку, как бы останавливая Харпера от дальнейшего прерывания, — положительным моментом будет то, что ты никого не подвергнешь риску, поскольку у тебя нет ни детей, ни семьи, ни близкого человека — есть только ты.
От ощущения, что меня ударили в живот, я сжимаю губы в ровную линию в попытке подавить его. Хотя Крамер совершенно прав, он все равно вбивает в голову тот неоспоримый факт, что в моей жизни никого нет.
У меня нет лучшей подруги. Нет ни мужа, ни даже жениха. У меня нет семьи, о которой можно было бы говорить. Если бы мне пришлось «исчезнуть» из-за этого расследования, меня бы никто не оплакивал.
Я переключаю свое внимание на папку и заставляю себя прийти в себя.
— Все, что я прочитала, говорит о подозрениях в причастности декана и ректора к контрабанде наркотиков через университет.
— Ходят слухи, что эти двое связаны с одним из картелей, но они ничем не подтверждены. Я планирую изучить распорядок дня этих людей и посмотреть, с кем они взаимодействуют…
Харпер резко прерывает разговор.
— Я думаю, что мне тоже следует принять участие в этом деле, причем в более непосредственном качестве, поскольку предыдущий опыт Райт в проведении операций был гораздо менее масштабным. — Его арктический взгляд впивается в меня. — И когда я говорю «меньший», то имею в виду «несуществующий».
Борясь с желанием заскрежетать зубами, я игнорирую попытку Харпера вклиниться в эту операцию и обращаюсь к Крамеру.
— Я также думаю, что будет разумно соответствовать роли непритязательного университетского профессора и не носить оружия, а также не хранить его в доме-прикрытии.
Крамер морщится, но прежде чем он успевает возразить, я спешу продолжить.
— Если подумать, то роль, которую я играю, должна быть усилена. Я просто человек с академическими взглядами, склонный к одиночеству, чья жизнь вращается вокруг ее работы.
Когда Харпер бормочет:
— Не совсем так, — я окидываю его холодным взглядом. Надеюсь, это выражает то, как сильно мне хотелось бы отыметь его смазливую мордашку в темном переулке.
Судя по тому, как он незаметно чешет бровь средним пальцем, я этого добиваюсь.
Мой начальник заметно дрогнул, и, конечно, Харпер переходит к добиванию.
— Я могу быть сотрудником соседнего отдела. Если буду рядом, как еще одна пара глаз, то вам не придется так сильно беспокоиться о Райт.
На этот раз я действительно скрежещу зубами. Возможно, в данный момент Харперу следует больше заботиться о своей защите.
Крамер, похоже, на мгновение задумывается над этой идеей.
— Я хочу, чтобы Райт пошла туда одна.
Мои плечи расслабляются. Но это ненадолго, потому что затем Крамер добавляет.
— По крайней мере, на первых порах. Я окончательно согласую это с Томасино.
✦✦✦✦
В голове вспышками проносятся кадры событий, произошедших через шесть месяцев после этой встречи.
Хосе стреляет в Харпера, а затем направляет свой пистолет на меня.
Нико стреляет в Хосе, чтобы спасти меня, даже после того, как я предала его.
Словно я наглоталась огня, мои легкие горят от мучений, пронизывающих меня. Они просачиваются в каждую клетку моего тела, а острые кинжалы сожаления пронзают мое сердце.
Нико Альканзар пытался спасти меня даже после того, как узнал мою истинную сущность.
Человек, которого я люблю, испустил свой последний вздох на холодном бетонном полу.
И виновата в этом я.
Шестьдесят вторая глава
Оливия
РАННЕЕ УТРО ЧЕТВЕРГА
От быстрого удара костяшками пальцев о край моего стола я вскидываю голову и вижу нависшего надо мной Тима.
— Ты в порядке? — на лице моего коллеги мелькает озабоченность. — Я дважды позвал тебя, а ты даже не шелохнулась.
Я поднимаюсь со стула и заставляю себя улыбнуться.
— Просто устала.
— Нам нужно идти. Нельзя опаздывать на встречу.
Кивнув, я собираю свою сумку, в которой лежат папка, блокнот, ручка, и запихиваю в нее ноутбук.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Встретившись с ним взглядом, я замешкалась с ответом.
— Я просто…
— Я понимаю. Выйти из дела непросто.
Бывший снайпер больше похож на одинокого волка, в чем я могу ему посочувствовать. Я жажду набраться смелости и довериться ему, но не могу. Это поставит под угрозу слишком многое, в том числе и мою репутацию.
После того, как мы проходим контроль безопасности в офисе УБН, каждый шаг, приближающий меня к назначенному конференц-залу, усиливает мое любопытство по поводу ожидаемого открытия того, кто у них есть внутри картеля Альканзара.
За несколько минут до назначенного времени начала встречи мы с Тимом входим в большую комнату и занимаем свои места рядом с Томасино и Крамером. Пенман стоит в углу и что-то тихо говорит по мобильному телефону.
Здесь четко видно разделение, кто находится в каждом конце стола, где сотрудники ФБР, а где из УБН; каждый носит именной бейдж, идентифицирующий его как такового, и мы сидим в противоположных концах стола.
Как только Пенман заканчивает разговор, то сразу прочищает горло. Отходит к своему креслу и, нахмурив брови, смотрит на
