после того взрыва, — Юлия смотрит на меня сверху вниз. — Я даже прошла через все трудности с фальсификацией теста ДНК, чтобы заставить этого дьявола поверить, что ты умерла.
Мои губы приоткрываются.
— Ты это спланировала?
— И я наслаждалась каждой секундой, наблюдая за страданиями Кирилла. Если бы ты не вернулась, он бы дал себя убить, но нет, ты должна была отказаться от сотрудничества.
— Ты... ты... — у меня нет слов. Часть меня не может поверить в то, что мать добровольно причинила бы своему сыну такую глубокую боль, но другая часть знает, что она может пойти дальше этого.
Она не только никогда не считала Кирилла своим сыном, но и считает его врагом.
Дядя Альберт проверяет свой телефон, а затем улыбается.
— Наконец-то он здесь.
Мое сердцебиение учащается, и я сглатываю слюну, наполняющую мой рот.
Пожалуйста, скажите мне, что он привел подкрепление. Пожалуйста...
Мои надежды тают, когда дверь снова открывается, и двое дюжих наемников ведут Кирилла внутрь.
Он один.
Черт.
Черт побери!
О чем, черт возьми, он думал?
Они, должно быть, отобрали у него оружие, прежде чем привести его сюда, так что он совершенно беззащитен.
Все внимание переключается на него, но его светлые глаза останавливаются на мне, пока он изучает меня с ног до головы. Когда его взгляд достигает моего лица, мускул на его челюсти сжимается, вероятно, при виде красного пятна на моей щеке.
Я смотрю на него с тем, что должно показаться страхом, в моей голове крутятся бесконечные вопросы. Ты здесь для того, чтобы тебя убили? Как ты мог клюнуть на это?
Но спокойному выражению его лица удается ослабить волнение, хотя бы частично.
Мужчины толкают его на колени перед этой троицей. Я вздрагиваю, когда он с глухим стуком падает на землю. Он стоит ко мне спиной, но я почти вижу его беззаботное выражение лица, когда он смотрит на них.
— Опусти свою чертову голову, дьявол, — Юлия так сильно бьет его по лицу, что его голова отлетает вправо.
Он снова смотрит на нее, вероятно, с более вызывающим выражением, потому что ее глаза сверкают, и она дает ему пощечину сильнее.
— Я сказала, опусти голову.
— Прекрати это! — я борюсь со своими оковами, желая выцарапать ей глаза за то, что она посмела ударить его после всего, через что она заставила его пройти.
— Не обращай на нее внимания, Саша. Мама, похоже, испытывает ко мне непреодолимую ненависть, поэтому я позволю ей выплеснуть недовольство.
— Ты можешь издеваться сколько угодно, ублюдок, но сегодня твой последний день. Я была готова позволить тебе подняться выше и еще немного насладиться семейной жизнью, прежде чем уничтожить тебя, но ты совершил роковую ошибку, заперев и мучая моего сына.
О. Так вот почему она сегодня такая ядовитая. Мне было интересно, что бы она сделала, если бы услышала о том, что Кирилл сделал со своим братом, но я не думала, что у нее уже был подготовлен этот план.
Дядя Альберт достает пистолет и целится Кириллу в голову.
— Есть какие-нибудь последние пожелания?
— Нет... — мой голос дрожит, когда я раскачиваюсь взад-вперед на своем стуле. Виктор делает то же самое, его лицо слишком напряженное и красное. — Не делай этого, дядя, — умоляю я. — Он не виноват. Пожалуйста, дядя, если я когда-либо что-то значил для тебя, не делай этого.
— Заткнись, дерзкий ребенок, — бабушка постукивает своей тростью по земле. — Делай свое дело, Альберт.
— Одну секунду, — говорит Кирилл с такой беспечностью, что это сбивает с толку, учитывая ситуацию. — Я полагаю, ваше доказательство того, что я спланировал гибель вашей семьи, заключается в том, что Юлия сказала вам об этом, нет?
Дядя Альберт приподнимает бровь.
— Ты тоже собираешься сказать, что она лгунья, как сделала это Саша?
Кирилл оглядывается на меня, и гордая, останавливающая сердце улыбка приподнимает уголки его губ. Я улыбаюсь в ответ, даже когда слезы обжигают мои веки.
Я верю в тебя, говорю я глазами. Прости, что не была уверена до сих пор.
Он снова смотрит на моего дядю.
— Мне любопытно. Вы знали, что у моей дорогой матери был роман с вашим братом?
Лицо бабушки бледнеет.
— Что это за чушь?
— Пристрели его уже, — говорит Юлия.
Лицо дяди Альберта не меняется, когда он наводит пистолет.
Я кричу:
— Нет, — но прежде, чем он успевает это сделать, бабушка бьет моего дядю по руке, отчего пистолет отлетает к противоположной стене. — Я хочу услышать то, что он хочет сказать.
Выражение лица Юлии остается холодным, но все ее тело становится устрашающе неподвижным.
— Весьма признателен. Я знал, что вы — голос разума, — говорит Кирилл тем же отстраненным тоном. — Итак, дело в том, что у Юлии был роман с вашим сыном Анатолием в течение многих лет. В результате он биологический отец моего брата. Я думал, что на этом история закончилась, но из недавнего письма, оставленного моим отцом, я узнал, что ваш сын прекратил роман после того, как его жена забеременела их младшим ребенком. Конечно, Юле, которая всегда получает то, что хочет, это не понравилось. Она немного чересчур собственница, моя мать. Поправка, много. Если она не смогла заполучить Анатолия, то никто другой не сможет. Так что же она сделала? Намеренно сообщила Роману об этом романе. Она думала, что он не знал о ее манипуляциях, но упустила тот факт, что он всегда нанимал частных детективов, чтобы убедиться, что любые обвинения были правдой. Так он узнал, что Анатолий расстался с ней ровно за год до резни. Ему все еще не нравилась мысль о том, что его собственность достанется другому человеку, поэтому, когда правительство обратилось к нему с просьбой уничтожить вас, он согласился. Но вот самая важная часть головоломки, миссис Иванова. Юлия — та, кто подсказала ему этот план. Но это еще не конец всего. Мой отец оставил мне карту памяти, на которой есть совместные фотографии Юлии и Анатолия, а также видеозаписи того, как Анатолий выгнал Юлию из своего клуба, когда она приехала в Россию. Я приглашаю вас прослушать эту небольшую запись, которая лучше объяснит мой следующий пункт.
Кирилл достает свой телефон, и оба, дядя Альберт и Юля, набрасываются на него. Бабушка неожиданно бьет их обоих своей тростью, удерживая их на расстоянии, пока телефон Кирилла
