озвучивает аудиозапись.
— Ты хочешь сказать, что у меня будет возможность убить их? — Роман говорит по-русски.
Раздается звук соприкосновения кожи с кожей, как будто кто-то осыпает поцелуями все его лицо, прежде чем следует голос Юлии.
— Да, дорогой. У меня есть свой человек в этом доме, который позаботится о том, чтобы сопротивления практически не было.
— Ты уверена? Я убью твоего любовника.
— Он не мой любовник. Ты единственный мужчина, которого я когда-либо любила.
— Правда?
— Правда, дорогой.
Ложь. Даже я слышу фальшь в ее тоне. Судя по тому, как спросил Роман, он, скорее всего, тоже знал. Но, вероятно, решил плыть по течению, потому что все равно хотел использовать ее.
— Кто твой инсайдер? — спрашивает он.
— Альберт. Ему никогда не нравилось находиться под диктаторским руководством своей матери и брата. Он никогда не любил свою жену или даже своих детей. Он тоже готов к работе, пока он и старая леди остаются в живых, поскольку именно она сможет сделать его главой семьи...
Голос Юли обрывается, когда дядя Альберт выбивает телефон прямо из рук Кирилла.
Бледное лицо бабушки должно быть отражает мое.
От груза информации, которую я только что услышала, у меня кружится голова, а сердце сжимается в груди.
Именно дядя Альберт и Юлия спланировали эту резню.
Мой дядя.
Мой собственный дядя убил всех, о ком я когда-либо заботилась.
Брат моего отца задумал бесчеловечное истребление собственной семьи, включая его детей.
— Что... — бабушка не находит слов. Ее тонкие, морщинистые губы открываются и закрываются в сцене, свидетелем которой я никогда раньше не была. Когда она заговаривает, ее голос едва слышен. — Что все это значит, Альберт?
— Аааа, — он смеется почти издевательски. — Черт. На самом деле мне приятно, что я наконец-то могу сбросить надоедливую маску.
— Альберт!
— Что, мама, что? — кричит он ей в лицо. — Ты всегда боготворила Акима и обожала Анатолия, но я был единственным, кого не хватало в твоем списке. Ты никогда не думала, что я на что-то способен, и все время отталкивала меня в пользу этих двух ублюдков. Ты заставила меня жениться на наименее влиятельной женщине только для того, чтобы помешать мне подняться на вершину.
— Так ты убил свою семью?
Он приподнимает плечо.
— Я никогда не считал их своей семьей. Они были всего лишь препятствием на моем пути к успеху. Я бы предпочел, чтобы Саша и Тоша не выжили, так что мне бы никто не преградил путь, но что ж, я просто убью их сейчас.
— Майк, — рычу я. — А что насчет него?
— Мне нужен был наследник, — он закатывает глаза. — Его мать была жива и сидела вместе с ним в шкафу. Она была так счастлива, когда я пришел им на помощь. Я выстрелил этой суке в голову и забрал его у нее из рук.
— Альберт... — впервые за все время по щекам бабушки текут слезы. — Что ты наделал?
— Заткнись, мама. Хоть раз в своей жизни просто заткнись. Я терпел твое присутствие все эти годы из-за власти, которую ты имеешь над всеми другими семьями. Я мирился с Тошей и Сашей, потому что они были моими глазами во вражеских лагерях. Но сейчас вы мне не нужны.
Мое зрение затуманено водопадом слез. Как будто я смотрю на незнакомого человека. Все эти годы я думала, что мы боремся за одно и то же дело, даже если у нас были разные методы, но он все это время был злодеем.
Он не только обманул меня, Антона, бабушку и Майка, но и притворялся, что мы семья.
Мои губы дрожат.
— Ты... сделал все это ради власти?
— И избавления от надоедливых людей, которые не позволяли мне раскрыть свой потенциал. Особенно твой чертов отец. Вы с Тошей так похожи на него, что мне хочется ударить тебя ножом в глаза каждый раз, когда я тебя вижу. Черт! Было трудно притворяться, что ты мне нравишься, когда все, чего я хотел, это убить тебя. Вот почему я послал этих наемников напасть на вас во время той миссии спецназа. Очень жаль, что вы оба только получили травмы и не отказались умирать. И снова, ты отказалась быть убитой, когда я послал людей преследовать тебя в лесу после того, как ты вернулась сюда.
О. Мой. Бог.
Неудивительно, что снайпер был так сосредоточен на мне. Если бы Кирилла не было там — в России и в лесу, — я бы точно умерла. То же самое и с Антоном — если бы там не было Максима и Виктора, он не смог бы спастись с простой травмой руки.
— Так это был ты.
Всеобщее внимание переключается на новичков, Антона — того, кто только что говорил, — Максима и... Константина.
Он стоит там без единого синяка на лице. Их мрачные выражения указывают на то, что они слышали все это.
Только бабушка все еще пялится на своего второго ребенка, как на привидение.
Или, возможно, демона в человеческом обличье.
Охранники смотрят на моего дядю, вероятно, ожидая приказа, но если он скажет им идти за теми тремя, которые только что прибыли, это означает, что им придется отпустить Кирилла.
Учитывая это, разве у них не должно быть здесь больше охраны?
— Вот почему ты все это время не приходил мне на помощь, — продолжает Антон. — Ты надеялся, что Кирилл убьет меня, пока сам убеждал бабушку, что работаешь над логистикой. Оправдание, к которому ты всегда прибегаешь, когда тебе нужно больше времени.
— Разве ты не молодец? — говорит мой дядя с ноткой насмешки. — Ты должен был умереть вместе со своими родителями, но ты отказался, даже после того, как они всадили в твое тело три пули.
— Ты... — голос бабушки звучит хрипло, затравленно, когда она давится слезами и поднимает трость в его сторону. — Ты убил моих детей... и хотел убить моих внуков... Я разорву тебя на части, неблагодарный ублюдок...
Ее трость падает на пол первой, когда пуля попадает ей в лоб. Я кричу, когда она падает на пол, ее безжизненные глаза смотрят в никуда.
— Я сказал тебе заткнуться нахрен, — мой дядя вздыхает и качает головой. — Теперь ты будешь молчать вечно.
Антон бежит к бабушке, за ним следует Максим.
