не был таким бессердечным, как ты, — я пристально смотрю на нее, а затем на дядю. — Что здесь делает Юля?
— Я союзник, — отвечает женщина, ее нос почти достает до неба. — Поскольку у нас один и тот же враг, имеет смысл только объединить наши силы.
— Если ты думаешь, что Кирилл попадется на твои уловки...
— Он уже в пути, — обрывает меня дядя. — Похоже, у нас все это время была его слабость. Ты.
Мой позвоночник выпрямляется, и на ум приходят возможные последующие события.
Они похитили нас, чтобы заставить Кирилла прийти одного, и когда он это сделает, они убьют его.
У меня есть надежда, что он знает, что это ловушка, и не придет. Или, по крайней мере, приведет подкрепление.
Конечно, он поймет, что идет прямо к своей смерти.
Верно?
— Как только этот дьявол умрет, — говорит Юлия. — Костя будет новым паханом.
— И Антон будет освобожден и вернется на свое законное место главы семьи, — говорит бабушка. Ее голос звучит тише, и при ближайшем рассмотрении она выглядит намного старше, как будто ветры времени дули ей в лицо.
Мои мысли постоянно возвращаются к тому факту, что они планируют убить Кирилла, и если они это сделают...
Нет.
Я отказываюсь думать о такой возможности. Никто не сможет убить Кирилла.
Никто.
Я встречаю злобный взгляд бабушки своим собственным.
— Вы когда-нибудь думали, что Антон не заинтересован в руководстве семейным теневым бизнесом? Может быть, он думает о другой жизни, кроме долга, ненужных драм и войн.
— Чепуха. Антон знает свою роль, и он примет ее с гордостью, в отличие от определенного предателя среди нас.
— Предатель? Предатель теперь я? — недоверчиво спрашиваю я. — Последние шесть лет я жила как мужчина только для того, чтобы быть марионеткой для семьи, которая никогда не ценила меня и не давала мне почувствовать, что я принадлежу к ней. Я пожертвовала собой и своей личностью, чтобы защитить тебя, но ты все равно никогда не давала мне почувствовать себя членом этой чертовой семьи. Знаете, кто это сделал? Кирилл! Он безоговорочно сделал меня своей семьей только потому, что я попросила, и если ты думаешь, что я позволю тебе убить его, не имея доказательств, то ты бредишь.
— Ты здесь единственная кто бредит, — говорит мой дядя. — Ты больше не можешь остановить нас, Саша. Вот почему ты привязана к этому стулу.
— Мы позаботимся о том, чтобы ты увидела, как его убивают прямо у тебя на глазах, — добавляет Юлия.
— Он твой сын!
— Я никогда не считала этого дьявола своим сыном. Он просто бельмо на глазу, напоминающее о его гребаном отце. Как только я избавлюсь от него, то, наконец, перестану видеть Романа в его чертовом лице.
— Перестань так говорить! Он не имеет никакого отношения к тому, что сделал его отец, и Карина тоже.
— Я избавлюсь от них обоих по очереди.
Тут до меня доходит, и я переключаю свое внимание на дядю Альберта.
— Когда ты сказал, что у тебя есть источник, который рассказал тебе о том, кто устроил резню, и который сказал, что Кирилл был вдохновителем, ты случайно не имел в виду Юлию?
Он кивает.
— Мы обмениваемся информацией в течение нескольких лет.
— Ты не можешь говорить это всерьез. Ты только что слышал ее. Все, чего она когда-либо хотела, это избавиться от Романа и Кирилла. Она годами отравляла своего мужа, чтобы его здоровье ухудшилось, и, в конце концов, он умер. Она лжет, чтобы иметь возможность убить Кирилла.
— Она слышала, как Роман и Кирилл говорили об этом плане прямо перед тем, как он завербовался в армию.
— Она лжет! — я не могу поверить в то, что почти поддалась на мысль, что он может быть тем, кто стоит за заговором по уничтожению моей семьи.
Мне следовало держаться за правду, которую я знала глубоко в своем сердце — тот факт, что Кирилл не из тех, кто нападает на безоружных гражданских лиц или детей.
И все же я так глупо поддалась их планам, что мне хочется пнуть себя.
У меня нет ни тени сомнения, что все это — часть тщательно разработанного плана Юлии по захвату власти для Константина. Все эти годы она изо всех сил пыталась даже заручиться поддержкой своей семьи, но никогда не сдавалась и никогда не выглядела униженной.
Вероятно, потому, что она знала, что ее союз с бабушкой и дядей в конечном итоге даст ей желаемые результаты.
— Ты бредишь, — Юлия подходит ко мне и наклоняется вперед, так что ее лицо оказывается на одном уровне с моим. — Ты думаешь, что он другой, но он не более чем монстр. Я была прямо за дверью, когда Роман спросил его, что ему делать с определенной семьей, которая преграждала ему путь. Кирилл дал ему полный отчет о том, как эффективно избавиться от каждого из них. На самом деле ты должна быть благодарна. Я дарю тебе месть, которую ты не смогла бы осуществить сама.
Я плюю на ее злобное лицо.
— Ты самовлюбленная лгунья и стерва. Если ты думаешь, что я поверю хоть одному слову из твоих уст, то это ты бредишь.
Ее глаза закрываются, и она вытирает щеки тыльной стороной ладони, затем дает мне пощечину с такой силой, что я покачиваюсь на стуле.
Отпечаток ее руки горит на моей щеке, и мои глаза щиплет. Виктор напрягает мышцы, пытаясь освободиться от пут, и проклинает.
— Не прикасайся к ней!
— Иначе что? — она свирепо смотрит на него. — Ты такой же бесполезный, как и она.
Он рычит, и в тишине это звучит по-звериному. Я обмениваюсь с ним взглядом, давая понять, что он не может позволить ей вывести его из себя. Она сделана из того же теста, что и Кирилл, и их типажу действительно нравится играть с сильными эмоциями других людей.
— Ты права, — говорит мне Виктор. — Она лгунья. Босс никогда не посвящал своего отца ни в один из планов, о которых она говорит. Фактически, с тех пор как в него стреляли в России, он пытался выяснить, почему Организация Бельского нацелилась на него.
Ответ ясен как божий день: это потому, что Юлия скормила им эту информацию.
— Ты должна была остаться мертвой
