Йен замер и оглянулся на Криспина. Рорик заломил ему руки заспину и поднес кинжал к его горлу. Рорик продемонстрировал свою решимость,слегка полоснув по горлу Криспина, и из раны тут же потекла тонкая струйкакрови.
Потом все смешалось. Йен вдруг увидел вместо лица Криспиналицо Кристиана, а комната Моры превратилась в сицилийскую пустыню, и кровь набелоснежном воротнике брата напомнила ему другую… Ночной кошмар вдруг сталявью, и Йен оказался посреди него, но на этот раз он не допустит, чтобыКристиан умер. На этот раз убийце не уйти от смертоносного удара его клинка.Словно в забытьи Йен шагнул к Рорику и Криспину. Криспин в первый миг удивился,а потом испугался, потому что глаза брата заволокло кровавым туманом. С каждымшагом Йена кинжал Рорика глубже вдавался в его горло.
Криспин понял, что его гибель неизбежна, и взмолился, просябожественного чуда, как вдруг Йен остановился как вкопанный.
— Йен, — почти беззвучно вымолвил Криспин, видя,что его взгляд стал осмысленным и в нем появилось отчаяние. — Ты недолжен… отступать. Вспомни… о Бьянке.
В то время как он говорил это, где-то в доме часы пробилидевять. Этот звук окончательно вывел Йена из оцепенения. Сицилия и ужасыисчезли, и он вернулся к действительности, полный решимости довершить начатое.Он потерял Кристиана, но не потеряет ни Бьянку, ни Криспина. Черт возьми, онбольше не станет бездействовать и спокойно наблюдать за тем, как убиваютдорогих ему людей! Судьба дает ему второй шанс, и он его не упустит.
— Я нахожу забавным вид обнаженных шпаг в своемдоме, — игриво пожала плечами Мора, что вызвало улыбку на губахАнджело. — Но если тебе дорога жизнь брата, вложи свою в ножны. Инемедленно.
Он достаточно хорошо знал Мору, чтобы предугадать ее реакциюна свои слова, поэтому обернулся к ней с непроницаемым лицом:
— Тебе следовало знать меня лучше, Мора, чтобы угрожатьтаким образом. С тех пор как ты оставила меня, мне стали безразличны все, ктоменя окружает.
— Это твоя беда. Я старалась научить тебя любить,находить радость в самопожертвовании, но ты оказался слишком эгоистичен. Тыпонял это слишком поздно, когда уже потерял меня. — Мора вздохнула ссожалением, вспомнив свои тщетные старания. — И все же я никогда неоставляла надежду на то, что ты сможешь испытывать теплые чувства ккому-нибудь, хотя бы к своему брату.
— Ошибаешься, ты уничтожила все человеческие чувства вмоей душе, — сдерживая сердцебиение, отозвался Йен. — Мне наплевать ина Криспина, и на ту шлюху, которая меня предала. Если честно, то я устал отКриспина. Представить себе не можешь, как он надоел мне своими нравоучениями запоследние два года.
Мора пристально посмотрела в глаза своему бывшему любовнику.Несмотря на то что их разрыв мог сделать его бесчувственным, она с трудомверила в то, что он стал совершенно бессердечным, каким хотел казаться.Наверняка он блефует. Но он ошибается, если думает, что так легко одурачит ее.
— Если так, что тебе мешает приказать Рорику убитьего? — предложила она.
— Я с большим удовольствием сделаю этособственноручно, — ледяным тоном отозвался Йен.
— Правда? — Мора сразу же утратила бдительность исела на самый краешек дивана. — И как же ты намерен это сделать?
— Я как раз думаю об этом, — с дьявольскойусмешкой, от которой даже у Моры застыла кровь в жилах, ответил он. — Ноуж никак не обычным ударом кинжала в сердце. Нет, я хотел бы сделать это неторопясь и изысканно. Сначала я отрезал бы ему правую руку. Ему будет оченьбольно, но он сможет наблюдать за тем, как наступит его смерть. А потом явозьму этот кинжал, — Йен достал из-за пояса оружие и высоко поднял егонад головой, — и вспорю ему брюхо, чтобы вытащить кишки. А там я полюбуюсьна эту картину. — Он убрал кинжал назад, но без ножен, так что он былготов к действиям, готов сделать это прямо здесь, хотя зрелище будет не изприятных и правильнее было бы вспороть ему брюхо вне дома.
Мора улыбнулась. Неужели он считает, что ее так легкообмануть?
— Нет, я не хочу выходить отсюда под дождь и пропуститьтакое занимательное зрелище. Не стесняйся, сделай это здесь. Слуги помогуттебе.
К ее разочарованию, Йен не только не испугался и неспасовал, но, напротив, обрадовался. Он учтиво поклонился ей и решительноподошел к брату.
— Ты слышал, как все произойдет, брат? —издевательским тоном вымолвил он, обращаясь к Криспину.
Рорик не отпустил руки Криспина, но по знаку хозяйки убралкинжал от его горла. Криспин молча кивнул, всматриваясь в лицо Йена, но онопревратилось в непроницаемую маску.
Однако глаза его оставались живыми. Они приковывали к себевзгляд брата, когда он занес шпагу над его правой рукой. Криспин затаил дыханиев ожидании нестерпимой боли, которая должна была последовать за ударом, ипризвал на помощь всю силу духа, чтобы вытерпеть ее с достоинством.
Боли он не ощутил. Он почувствовал лишь липкое тепло,заструившееся по спине, и понял, что это кровь, но не его, а Рорика. Тотсхватился за плечо и выпустил Криспина, которому Йен успел передать обнаженныйзаранее кинжал. Криспин не растерялся и схватил его.
— Ты возьмешь Анджело, а я… — только и успел вымолвитьЙен, прежде чем Рорик застонал от боли, объясняя ситуацию для сидящих надиване. Криспин успел освободиться от рук Рорика до того, как тот упал на пол,и не мешкая бросился на Анджело. Йен подступил к Джено, который, так и не успевпонять, в чем дело, получил от него удар шпагой в живот. Джено согнулсяпополам, а Йен ударил его эфесом шпаги в лоб. Джено покачнулся раз-другой ирухнул без сознания.
Криспин схватил за руку Анджело, который пытался обнажитькинжал. Любовник Моры был обезоружен, и Криспин поволок его к двери, невстречая никакого сопротивления. Йен последовал за ними. Уже в дверях онуслышал аплодисменты. Йен воспринял восторг бывшей любовницы как должное и тутже понял, насколько заблуждался. Криспин распахнул дверь, и за ней оказалосьпятеро вооруженных гигантов, как две капли воды похожих на Джено.
— Неужели ты думал, что я позволю тебе так легкозабрать Анджело? — раздался голос Моры. — Я слишком сильно привязанак нему. И он в состоянии оценить мою привязанность. Я признательна тебе заспектакль, который ты разыграл, но теперь мне пора в путь.
Анджело спокойно вернулся на диван в объятия своейлюбовницы, словно ожидал такого исхода поединка.
— Свяжите их и повесьте на стену, чтобы они не моглисбежать, — приказала Мора. — Но не калечьте. Я хочу, чтобы они были всостоянии слушать меня.
— Если уж ты решила покончить с нами, то зачемоткладывать и утомлять нас бессмысленными разговорами? — спросил Йен Морус тем же нетерпением, с каким ее слуги надевали ему наручники.
— Ты не хочешь меня послушать? Ну конечно, Йен Фоскаривсегда был слишком погружен в собственные мысли, слишком эгоистичен, чтобыприслушаться к словам других, — сказала Мора тоном недовольнойматери. — Если бы я просто хотела убить тебя, я давно уже сделала бы это.Нет, у меня заготовлено для тебя множество приятных минут.
