им ничего не скажу, – заверил его Паречин.
– Конечно, не скажешь, – кивнул Ворона, выковыривая из кармана легких полотняных брюк свой любимый проверенный тульский наган.
– Не шуми, – сказал Валера Вертолет. – Ножика, что ли, нету?
– Мой ножик у тебя, – сообщил Ворона.
– Базар кончайте, – угрюмо произнес Лысый. – Валить надо, а вы развели тут… блин, демагогию!
– А может, пусть живет? – осторожно предложил Шекель.
– Ага, – сказал Вертолет, бы между делом возвращая Вороне его перо. Тот попытался сделать вид, что не замечает этого, но Валера чуть ли не силой всунул нож ему в ладонь, сложив с себя таким образом неаппетитную обязанность по устранению свидетеля. – Ты ему, Костик, еще фотку свою на память подари, чтоб менты с фотороботом не мучились.
– М-да, – неопределенно промолвил Шекель. Он-то знал, что местные менты узнают его безо всякого фоторобота, по самому приблизительному описанию, и будут очень рады случаю закрыть такого ловкача на исторически значимый срок. Да еще Валера, спасибо ему большое, при свидетеле назвал его по имени… Короче, это был тот самый случай, когда чистоплюйство могло очень дорого обойтись всем присутствующим, и Костя Шекель, как человек неглупый, прекрасно это понимал.
– Ну, браток, извини, – сказал Паречину Ворона, по-дружески кладя ему на плечо свободную от ножа руку. – Жизнь – такая сука… Кто же знал, что все так обернется?
– Кончай базар, – повторил Лысый.
– Да, – сказал Ворона, отводя для удара правую руку.
В этот момент где-то недалеко вверху, как показалось, прямо у них над головами, вдруг бабахнул пистолетный выстрел, прозвучавший так громко, как будто прямо в небе над складом кто-то пальнул из полевой гаубицы. За первым выстрелом сразу же последовал еще один. Все присели, хватаясь за оружие; что-то тяжело, с треском рухнуло на шиферный навес, защищавший грузовую рампу от непогоды, прокатилось по нему, с шорохом соскальзывая к краю, и упало, едва не задев стоявшего немного в сторонке Лысого.
Все молча, ничего не понимая, уставились на распростертое в пыли тело незнакомого никому из присутствующих смуглого и черноволосого молодого человека, который словно с неба свалился. Где-то там, на небе, кто-то умело и аккуратно прострелил молодому человеку голову. И кажется, это было сделано очень своевременно, поскольку правая рука убитого до сих пор сжимала пластиковый приклад какой-то короткой, мудреной с виду винтовки, оснащенной оптическим прицелом, которую бедняга не выпустил даже во время своего эффектного падения с неба.
– Это еще кто? – удивился Лысый, который стоял ближе всех и первым разглядел покойника во всех деталях.
Ответа он не получил, поскольку в это самое мгновение откуда-то справа из темноты прогремела длинная автоматная очередь.
* * *
Внизу что-то явно пошло наперекосяк. Слышать, о чем говорят собравшиеся у рампы люди, мешали портовые шумы, но вся эта суета со вспарываемыми мешками, белым порошком на ножах и ошеломленными, хмурыми физиономиями наводила на определенные размышления. Похоже было на то, что ребят кто-то здорово подставил; долетевшее снизу слово «крахмал», произнесенное со смесью удивления и искреннего отвращения, лишь укрепило Глеба в этом мнении.
Толстяка в форме портовой охраны, который приехал на «мерседесе» вместе с Паречиным, кажется, собрались резать, но потом передумали. Глебу не надо было долго размышлять, чтобы понять, что к чему: толстяк был наводчиком, его обвинили в том, что все это подстроил он, и хотели кончить, но сменили гнев на милость, сообразив, что вывести их отсюда, минуя милицейские засады, может только сотрудник портовой охраны.
А в том, что милицейские засады есть, можно было не сомневаться, иначе вся эта комедия теряла какой бы то ни было смысл. Ведь не за крахмалом же, в самом деле, явились сюда эти бойкие ребятишки!
Ясно было, что, как только первый шок от сделанного открытия пройдет, братва бросится врассыпную. Ясно было также, что драгоценного Всеволода Витальевича вот-вот пришьют – прямо сейчас, сию минуту. Неясным оставалось только одно: что теперь со всем этим делать.
Повернув голову, Глеб посмотрел туда, где залегли албанцы. Один из них, оказывается, уже стоял, поставив одну ногу на парапет, и наблюдал за происходящим внизу через оптический прицел винтовки. Винтовка у него была какая-то укороченная, чрезвычайно сложной, даже затейливой формы – одна из тех несерьезных пукалок, которые новомодные киллеры носят с собой в скрипичных футлярах или плоских чемоданчиках, по виду ничем не отличающихся от обычного дипломата.
В разобранном виде такая винтовка занимает совсем мало места, а собирается буквально несколькими простыми движениями. Правда, дальность боя у нее невелика, так ведь здесь это и не требуется…
Наглядевшись в прицел, албанец опустил винтовку, а потом и вовсе сунул ее под мышку. Стрелять он явно не собирался, и Глеб догадывался почему: албанцам нужны были не трупы неверных, а грузовик с картинами. Даже не зная русского языка, догадаться, что творится внизу, было несложно, особенно имея некоторый специфический жизненный опыт – тот самый, которого у гостей из солнечной Албании, похоже, было хоть отбавляй.
Глеб еще раз быстро все обдумал. Было неясно, когда появится группа захвата и появится ли она вообще. Зато намерения одесских налетчиков были ясны: ребята собирались делать ноги, предварительно зарезав этого дурака Паречина, который таскался за ними, как барашек на веревочке, словно сам искал смерти.
Таким образом, албанцы без единого выстрела получали все, чего хотели: и очистившееся поле боя, и грузовик, и труп водителя со всеми документами. Им даже было ни к чему угонять машину, достаточно было спрятать то, что одесситы оставят от Всеволода Витальевича, а утречком явиться сюда, на склад, показать документы и рассказать какую-нибудь басню про ночевку в городе. Нас-де охранник сюда доставил, принял груз под расписку и отправил в город спать… А что, случилось что-нибудь?
И все. Завтра утром местной милиции в любом случае будет не до грузовика с картинами. Корабль ждет у причала, посол России в Украине тоже ждет, внимательно наблюдая за злоключениями сокровищ Третьяковской галереи, а по городу идет охота с борзыми на разбежавшихся во все стороны, как тараканы, нахальных жуликов, пытавшихся обчистить таможенный склад. От грузовика и его экипажа постараются избавиться как можно скорее. Вы москали? Москали. Спали, ничего не видели? Так точно, спали и ничего не видели, даже снов. Ну и катитесь в свою Италию,
