Господи, что за пуританство!
— Дело не в этом.
— Тогда в чем же?
Они глядели друг на друга. Лейла задержала дыхание, чувствуя, как невидимый обруч сдавливает ей грудь.
У Ясмин лопнуло терпение.
— Наверное, круто всегда быть лучше всех на свете.
— Я себя такой не считаю.
— Считаешь! — язвительно ухмыльнулась Ясмин. — И постоянно указываешь мне, что делать. Может, позволишь мне самой совершать ошибки? Ты ведь уже сделала одну очень большую ошибку.
Вот оно и всплыло: обвинение. За все время после суда Ясмин ни разу вслух не винила сестру за случившееся с Максом. Были скорбь, горечь, ужас, но упреки остались невысказанными. А теперь обвинение ярким неоновым светом пульсировало между ними. Все это время Лейла считала себя мученицей, положившей жизнь на алтарь во имя благополучия младшей сестры. Теперь же, оставшись без моральной защиты, Лейла понимала, что в полной мере заслуживает услышанное.
— Ты права, — ответила она. — Мне жаль.
— О да. нам всем безумно жаль, — горько заметила Ясмин. — Всю свою жизнь я прозябала в твоей тени. Видела твои падения и взлеты; видела, как ты тайком даешь моему мужу деньги. — Заметив испуг на лице сестры, она ехидно улыбнулась: — О да, я все это прекрасно видела. Ты удивишься, Лейла, но я не тупая идиотка. Ты переводила деньги на счет Эндрю.
— Я пыталась помочь.
— А может, мне больше не нужна твоя сраная помощь! — Ясмин уставилась на сестру, как на нечто омерзительное: то ли комок гноя из фурункула, то ли сгусток крови на тампоне. Уголок ее рта горько пополз вниз. — Найди другую затычку для дыры в собственной жизни. Хотя бы хобби себе придумай.
Ощерившись белоснежной улыбкой, Ясмин стремительно вышла прочь, оставив распахнутую дверь качаться на петлях.
Лейла чувствовала, как пространство вибрирует вокруг нее, словно где-то вдалеке гудит товарный поезд и земля подрагивает под ногами. Она присела на нижнюю ступеньку лестницы — не рухнула, а мягко сползла по стене. Внутренний взор всколыхнула картинка из прошлого.
Максу было два; он подошел и начал тереться о ее коленки.
— Чего ты хочешь? — спросила Лейла.
— Хочу обниматься, — улыбнулся малыш.
Она притянула к себе ребенка и крепко обняла. Его отсутствие имело вес и объем. Лейла никогда не увидит, как он вырастет; не увидит, как он будет страдать из-за первой влюбленности; не будет за вечерним бокалом обсуждать с Ясмин, как мужественно выглядят его руки, когда он поднимает что-нибудь тяжелое. Лейла стерла Макса с липа земли. Ощущение вины набухало внутри, как гангрена. Если Лейла не вытравит ее из себя, вина сожрет ее целиком.
* * *
Шеп подождал, пока все коллеги покинут кухню, прежде чем прокрасться к кофеварке. Он клял на чем свет стоит утренний обмен любезностями по понедельникам. Всегда одни и те же вопросы и одни и те же банальные ответы. «Как прошли выходные?» — «Спасибо, неплохо». — «Чем занимался?» — «Да ничем особенным». Шепард всегда отвечал одно и то же: «Сходил на пробежку вокруг парка Фэйрлоп-Уотерс. Там очень красиво в это время года». Раньше, в тридцать, Кристофер, бывало, заполнял уик-энды ночными алкомарафонами со случайными приятелями. «Знаете, как бывает, — рассказывал он коллегам, лениво пожимая плечами, — начинаешь в модном баре в центре города, а в итоге обнаруживаешь себя на глухой окраине обоссанным, как панк», — и закатывал глаза с легким фырканьем. С годами Крис плотно сросся с образом вечного холостяка, но похождения, которые десять лет назад вызывали у коллег тайную зависть, незаметно превратились в повод для жалости. В какой-то момент Шепард понял, что выглядит убого, и прекратил тусоваться в барах. Вечера теперь были гораздо более предсказуемы: пиво наедине с «Нетфликсом». Хуже всего он переносил обеденное время по выходным: пустые стулья вокруг стола кричали о его одиночестве. Детектив тем не менее упорно держался за крупицы цивилизованности и не перебирался с тарелкой на диван.
Осушив кофейник, он поставил свежую порцию для следующего трудоголика. Ретировавшись за свой стол, Шеп открыл электронную почту и застонал: пятьдесят три новых письма. Удивительно, как он вообще успевает работать. Стоило ему кликнуть по самому верхнему сообщению в списке, на стол легла длинная тень.
— Ты только пришел? — спросила болтушка Хизер Уиттер, секретарша из приемной.
— Да. А что?
— Видел посетительницу? — Поймав его удивленный взгляд, Хизер фыркнула. — Я послала Стива тебя перехватить, вот только не знаю, куда он запропастился. Там какая-то тетка тебя ждет уже целый час. Говорит, ей нужно поговорить с тобой.
Шепард нахмурился.
— Как она выглядит?
— Стройная, милая, стервозное лицо.
Детектив потянулся за кофейной кружкой.
— Слегка восточная. — добавила Хизер.
Кристофер замер, едва прикоснувшись к ручке кружки пальцами. Лейла Саид. Он вскочил со стула, чувствуя, как бешено бьется сердце.
— А позвонить мне на мобильный никто не догадался?
Хизер пожала плечами:
— А ты никогда и не просил тебя вызванивать.
Кристофер уже шагал прочь от рабочего места в сторону приемной, темноватого помещения на первом этаже с единственным цветным пятном в виде синего линолеума на полу.
— Меня кто-нибудь спрашивал?
— Ага, — ответил дежурный за стойкой и, не глядя, ткнул пальцем в угол: — Она тут. — Повернув голову, парень удивленно поднял брови, обнаружив пустой стул: — Похоже, устала ждать.
— Она представилась?
— Нет, только назвала вашу фамилию.
Шепард выругался. Он посмотрел в дальний конец коридора, надеясь, что Лейла рассматривает доску объявлений.
— Вы видели, куда она пошла?
Дежурный с искренним раскаянием поджал губы:
— Боюсь, что нет. Простите.
— Как она вообще выглядела? Волновалась? Паниковала?
— Да нет, очень спокойная и вежливая. Пришла в восемь. Я сказал, что вы обычно приезжаете к девяти, но она настаивала, что дождется вас.
Шеп поглядел на часы. Десять минут десятого.
— Не заметили, когда она ушла?
— Нет. Но она была здесь еще без пяти девять. Я запомнил, потому что она встала и посмотрела на дверь, будто готовилась вас поприветствовать.
Выглянув наружу, Кристофер увидел, что начался снег. Наверняка Лейла ушла до перемены погоды.
— Что ж, спасибо за неоценимую помощь, — буркнул Шеп.
Парень улыбнулся, не заметив сарказма:
— Обращайтесь в любую минуту.
* * *
Ясмин наблюдала, как пушистый снег укрывает белоснежным ковром садик за окном кухни. Ей хотелось выйти наружу и сделать фигуру «снежного ангела», как ее научила Лейла еще в пять лет. Старшая сестра всегда берегла для нее последний участок нетронутого снега под яблоней. Вспоминая, как трудно им пришлось потом, Ясмин удивлялась, что у них вообще когда-то было дерево. Их спартанская квартирка в проезде Фринтон насчитывала дай бог пару окон, ни о каком садике и речи
