Шиму Киа
Сны
Март
I
Слишком теплой выдалась зима. Поэтому те снежные лучи солнца спокойно перешли в еще более жаркий первый месяц весны. Снега, из всех трех всадников стужи, никто не взял с собой, а значит, таять просто нечему. Такая зима ужасна, ведь вместо белоснежного покрова- грязь и непонимающие вставать им или снова засыпать растения. Кажется, сейчас зима, но слишком тепло для метели и стуж. Многие боялись столь ранней весны, потому что все говорило об очень жарком, но не менее радостном лете, а это отнюдь не самая приятная новость для тех, кто при малейшем повышении температуры тела попросту начинает топится в собственном поту и задыхаться от раскаленного воздуха.
Многие жители города еще не перешли на легкие кофточки, под которыми летние маечки, так и школьники еще ходят в рубашках с длинным рукавом. Ветер не резал своим холодом лицо, он уже нежно, хоть и с хладнокровной неопытностью, гладит весь мир, заставляя чувствовать свою легкость, юность и свежесть. Слишком приятный март был в этом году: грязь засохла, сырость не сдавливала легкие, а солнце начинало все больше и больше греть макушки, приказывая снимать шапки у всех прохожих, идущих по своим делам. Такое состояние природы магией воскрешает жизни многих людей, погрязших в суетной обыденности, оно приковывает к себе внимание чужих глаза и дерзко говорит всему миру: «Посмотрите! Какое же чудесное возвращение вашей желанной юности»— а остальные только и могут, что, открыв в восхищении рот, очаровываться красотой окружающего их мира. Весна- это особый праздник, когда и старец, и младенец воскрешаются и начинает по-другому дышать, ощущая удивительный и для кого-то давно забытый запах беззаботной молодости, а молодым чувствуется аромат амбициозного будущего и далекого мечтания.
Школьники в белоснежной парадной форме с черными брюками, юбками толпой заходили в большой зал местного дома культуры. Архитектура данного учреждение была шаблонная и скопированная у общего плана построения подобных зданий. Сегодня наступило время всеобщего оживления, ведь в небольшом городе объявляют долгожданный конкурс, не самый престижный, но желанный, потому что многие молодые и не очень музыканты могут показать себя. Такая инициатива была предложена правительством, чтобы найти очередной самородок из самых глухих углов страны. Оттого это не просто очередной конкурс, а возможность сделать свою жизнь насыщенной и подарить себе славные годы жизни.
Вокруг был шум, суета и приятное волнение. Музыканты со своими коллективами и без готовились: повторяли репертуары, репетировали всем оркестром, настраивали свои голоса и инструменты, все вместе нервничали, смеялись, тайно мечтали о картинах невероятного успеха, поддерживали друг друга, ссорились. Куда не пойдешь, слышишь звуки самых различных гитар, балалаек, того, маракасов и других удивительных музыкальных инструментов, также раздавались крики шаловливых ребят, стуки барабанов, шагов и хлопков, хоровое пение, и все это происходило в отдельных кабинетах, а в общем плане, дом культуры представлял из себя настоящий улей со своими сотами, где пчелы вместо меда творят искусство, наполняющее души несвязанных людей особой атмосферой всеобщего дела и конкуренции.
В одной комнате, где обустроился коллектив народных инструментов северно-азиатской культуры, волнение происходило не из-за предстоящего выхода на сцену, а совсем из-за другого. Большинство музыкантов, держа свои инструменты на руках, смирно сидели на своих местах в помещении и следили за быстрыми шагами нервного дирижера Андрея. Высокий, довольно крупны мужчина 27 лет бродил по небольшому свободному пространству в центре между пультом руководителя и пюпитром баянистов и долго ругался себе под нос. Потом резко остановился и посмотрел на сидящего паренька с короткими встрепанными белыми волосами, держащего балалайку в руках. Испуганный столь злобным и раздраженным взглядом коллеги, паренек согнулся под тем несравнимым давлением, прессующим душу.
— Где он? — грозно пробасил своим окрепшим голосом Андрей.
— Не знаю, — выдохнул испуганный паренек.
— Цуль, ты говорил, что приведешь отменного барабанщика, который, идеально впишется в наш коллектив”. Так?
— Так.
— И где он?
— Не знаю!
— Ты ему звонил?
— Звонил.
— Что отвечал?
— Что уже рядом с ДК.
— Ну и где он?! — вспыхнул дирижер.
— Он же сказал, что не знает, — прозвучал голос домристки, вставшей с места и подошедшей к нервному руководителю оркестра, чтобы успокоить его. — Ты опять зря нервничаешь, Андрей. Еще неизвестный порядок выступающих, а ты уже раздражаешься и кричишь.
Дирижер вздохнул, а Цуль немного расслабился, видя, что ситуация стабилизировалась.
— Поэтому я и нервничаю. Мы можем быть первыми в списке выступающих, а барабанщика нет.
— Может, он задержался где-то или потерялся, — мягко сказала высокая и худая девушка. Андрей задумался.
— Да, ты права. Тогда, Цуль, сбегай и поищи его. Если не вернешься вовремя и не приведешь барабанщика, то будешь слушать игру Амфисы до скончания времен, будучи без рук.
— Хорошо, — сглотнул паренек.
— Беги.
Цуль положил инструмент и, пробираясь через сидячих музыкантов, пулей вылетел из комнаты.
На пороге стоял юноша в белой, выправленной рубашке, и уже пятую минуту завораживающе куда-то глядел. На табурете, в тесной комнате, сидела девушка в платье, украшенном узорами различных цветов, а изящную и юную талию обхватывал черный ремешок. Ее плечики были прикрыты, а тонкая, короткая, изящная шея блестела своей белоснежной кожей. Спина, однако, сгорблена совсем не грациозно, но длинные волосы, мягкие и гладкие, приковывали внимание. Она играла на гитаре и пела, смотря в приоткрытое окно, откуда был вид на голые с зимы деревья, которые пытались закрыть обзор на город, но отсутствие зелени на ветках мешало полному скрытия пейзажа, и сквозь тонкие пальцы веток можно было увидеть мокрые крыши домов, еще не отошедших от серых красок теплого февраля, однако яркое солнце старалось все исправить и наполнить кирпичный пейзаж светом и радостью. Легкий мартовский ветер, который был еще холодным, залетал в комнату, тревожа занавески, заставляя их колыхаться под пением музыканта, порывы воздуха попадали ровно в такт мелодии и лишь украшали репетицию девушки, принося в голову мысли о магических свойствах грациозной певицы. Ее длинные каштановые волосы вместе с легкими и белоснежными занавесками двигались под четкое щипание струн пальцев, приглашая солнце участвовать в легком танце мартовского дня.
Комната была небольшой, но вещей повсюду разбросано было очень много: чехлы, рюкзаки, кофты, обувь и многое другое- однако в душном, но проветриваемом помещении находилась лишь эта прекрасная незнакомка, чье лицо скрыто музыкой, платьем, солнцем и волосами. Юноша стоял, смотрел, слушал и восхищался, пока сзади люди суетливо спешили куда-то. Паренек был невысок и очень неприметлив. Уверенности в нем не было,
