все эти преобразования в новом трудовом законодательстве. Иначе вести речь о социальной защищённости людей было невозможно. Госкомтруд стал тогда разрабатывать концепцию кодекса с учётом новой обстановки в стране.
Щербаков В. И.: «Я уже высказывался по поводу знаменитой 33-й статьи КЗоТ, которую можно повернуть в любую сторону: и уволить любого человека, с которым не согласен руководитель, и, наоборот, не суметь уволить того, от кого действительно надо бы избавиться.
Кстати, уже в ходе перестройки введены новации, которые вносят дополнительную напряжённость в трудовые отношения на производстве. Скажем, выборность директора, начальника цеха, мастера. При желании группа экстремистски настроенных людей может вышвырнуть с предприятия руководителя любого ранга. С другой стороны, ни директор, ни начальник цеха не могут обжаловать в суде действия своих непосредственных руководителей. Как можно выполнять управленческую функцию, будучи незащищённым ни “снизу”, ни “сверху”?
Дальше. Одни и те же права дали профсоюзам и СТК, и они принимают часто взаимоисключающие решения, иной раз в пику друг другу. Нет и чёткого разграничения прав между СТК и администрацией. Вот рабочий и мечется меж трёх огней, а вопрос не решается. При всей демократизации обстановки права самого рабочего оказались не защищены. Не понравился бригадиру – вылетай из бригады. В то же время трудно попасть в хорошо работающую бригаду многодетной матери, молодому рабочему, не способному пока тягаться с асами. Получается, целые социальные слои не защищены законом у себя же на производстве»[104].
Все эти проблемы следовало отрегулировать в новом законодательстве о труде. Концепция, в которой бы отражались альтернативные подходы к наиболее острым проблемам, должна была быть представлена в правительство уже в 1990 году. В. И. Щербаков предлагал законопроект вынести на всенародное обсуждение. В стране в то время было 140 млн работающих, и проблема касалась всех.
В предложенном законопроекте о занятости подчёркивалось, что гражданин должен быть свободен в выборе работы, а труд – престижным в обществе.
Начальник управления трудовых ресурсов и занятости Госкомтруда СССР В.Ф. Колосов, обрисовав в целом проект, сообщил, что по экспертным оценкам, «вынужденная незанятость» составляет в стране 5–6 млн человек, в том числе «временно незанятых» – 1,5–2 млн. Как их ни назови, эти люди были без работы.
Проект Основ законодательства о занятости населения правительством (а точнее, всё тем же Госкомтрудом) был разработан к маю 1990 года.
Начальник управления трудовых ресурсов и занятости Госкомтруда СССР Валерий Фёдорович Колосов тогда же утверждал: «Массовой безработицы рынок вызвать не может. Добросовестные труженики, высококвалифицированные рабочие не проиграют, а только выиграют в условиях рынка. Но труд неэффективный, неквалифицированный, безусловно, будет вытесняться. А им у нас занято, по расчётам, 8-10 млн работников. Общество закрывало глаза на низкую загрузку производства, бесконечные перекуры, держало “резервную численность” для возможного использования. А в силу уравнительности в оплате труда более или менее благополучно существовали и добросовестные работники, и лентяи, бездельники…
У нас долгое время исходили из того, что в стране постоянно не хватает рабочих рук. Внедрение хозрасчёта повлекло за собой значительное сокращение численности занятых. И трагедии в этом нет. Другое дело, что мы должны учиться управлять процессами в сфере занятости. В мире давно используются активные формы перераспределения ресурсов. Вот и нам надо брать под контроль ситуацию, тем более что лишняя рабочая сила ныне активно выталкивается из производства».
В стране вводился порядок, по которому высвобождаемому работнику гарантировалась средняя зарплата в течение трёх месяцев после увольнения. Предполагалось распространять это положение не только на работников ликвидируемых или перепрофилируемых предприятий, но и тех, кто освобождался в силу несоответствия занимаемой должности или по состоянию здоровья. Далеко не все могли в трёхмесячный срок найти работу. Для таких планировалось создать институт общественных работ. Человеку при этом гарантировать 50 % от его прежнего заработка. Находясь на общественных работах от двух до четырёх месяцев, можно было продолжить поиск постоянной работы, повысить квалификацию. Таким образом, поиск работы растягивался до 13 месяцев.
Если и в этом случае поиски работы оказались тщетными, то тогда работника можно было признать безработным и назначить ему пособие по безработице сроком до 25 календарных недель (в некоторых случаях – до 39 недель). При этом пособие устанавливалась на уровне минимальной оплаты труда. Республики были вправе установить свои надбавки.
По расчётам, на все виды услуг, связанных с обеспечением занятости населения, потребовалось порядка 4 млрд рублей, которых не было. Больше половины этой суммы ушло бы на переподготовку кадров, полмиллиарда рублей – на организацию общественных работ; минимальная сумма – около 200 млн рублей – резервировалась для выплаты пособий по безработице. В последующем считалось, что расходы по службе занятости будут возрастать примерно на миллиард рублей в год[105].
Сумма эта была минимальной. Как отмечает Владимир Иванович, маленькая Швеция тратила на эти цели 26 млрд крон в год, ФРГ – 50 млрд марок. Но и это не всё. В Швеции на 100 тыс. жителей приходилось 63 работника государственной службы занятости, у нас же – только 3 человека.
Между тем весной 1990 года, вышло совместное решение Госкомтруда СССР и Гособразования СССР о создании Всесоюзного центра профориентации.
Считалось, что отсутствие в нашей стране системы профориентации оборачивалось народному хозяйству ежегодными убытками в 12–15 млрд рублей, ведь 20 млн человек ежегодно меняли места работы и свои профессии.
Всесоюзный центр профориентации и был предназначен для изучения и обобщения опыта развитых капстран и выяснения возможности его практического применения в СССР. Он же был призван разрабатывать политику в области профориентации населения с учётом меняющейся ситуации в народном хозяйстве.
53 центра профориентации, организованные в 1986–1987 годах Госкомтрудом СССР в различных регионах страны, работали кустарно, без надлежащем технической оснащённости, при остром дефиците методических пособий и информации о ситуации с трудовыми ресурсами в своих регионах. Как признавались в министерстве, это была своего рода разведка проблемы. В принципе свою задачу центры выполняли – накопили определённый опыт, в их действенность поверили на местах.
Всесоюзный центр профориентации стал следующим шагом в создании единой государственной службы занятости. Двойное подчинение центра – Госкомтруду и Госсбразованию СССР – объяснялось тем, что он ориентировался и на взрослое население, и на молодых людей, только вступающих в самостоятельную жизнь. Этот центр не должен был командовать сетью региональных центров, а только своевременно обеспечивать их методическими пособиями, которые на местах планировалось перерабатывать под особенности региона.
В Госкомтруде СССР также планировали создать Всесоюзный центр по трудоустройству и переобучению населения и Институт проблем занятости, в задачу которого должно было входить прогнозирование ситуации на будущем рынке труда.
10 октября 1990 года на утреннем и вечернем заседаниях Верховного
