Она не успела даже рта раскрыть, протестующе пискнув, а он уже отвернулся, мазнул ладонью по воздуху, создавая прозрачную завесу – на полновесный щит сил у него не хватало.
Тени плавно растеклись по прогалине, чуя колдовство. Тоскливым холодом веяло от них. И кровью.
– Но как же...
– Иди!
Кикиморы отпрянули, прячась, а дедушка почесал затылок и торопливо кивнул.
– Ты, патлатый, продержись чуток. Я подмогу приведу. Придумаю, что-нибудь. Девочку береги.
– Да иди уже… – Гор с трудом выдавливал из себя слова. Повернувшись к ней, он криво улыбнулся. – Неловко получилось. Спаситель из меня тот еще.
– Неправда, – прошептала Ярина, силясь хотя бы приподняться. – Мне другого не надо.
Гор собрался умереть, спасая ее. Опять. А она… что ни пыталась сделать, все без толку. Невпопад.
– Слушай. Это важно. Я постараюсь отвлечь их до рассвета. Потом иди в деревню, ко мне в дом. Сгребай все бумаги со стола и вези их в Ольховник. Отдашь ему, как встретишь. И не кисни. У тебя вся жизнь впереди.
Ярина силилась понять, о чем он. Смысл слов ускользал. Понимала только – Гор сам не планирует дожить до рассвета.
Одна из теней бросилась на завесу, кляксой растеклась по ней. Мелькнуло в черноте перекошенное лицо, тут же исчезнув. Ярина зажала рот, а Гор вздрогнул.
– Если мы снова кровь смешаем, у тебя ведь еще янтарь остался. – Камень слабо светил сквозь разодранную окровавленную рубашку. Кажется, именно он и приманивал теней. – Может…
– Если ты отдашь еще немного силы, то умрешь, – отрезал Гор. – Не думай об этом. И не шевелись. А лучше, закрой глаза.
Тени упрямо пробовали хиленькую преграду на зуб: бросались на нее, пытались просочиться внутрь.
Они знали, что скоро получат добычу.
Ярина кое-как села, глядя в спину Гора потухшим взглядом. Вокруг была смерть. Ивар погиб, истаял на Пустоши бункушник, несколько кикимор растеклись болотными лужами по пеплу. От колдуна осталась лишь куча тряпья, на котором лежало ее мертвое ожерелье.
Ярина перевела взгляд на окровавленные ладони, потом снова на янтарь и потянулась к Гору. Ему силы нужнее. А она… она больше не хочет никого терять.
Не успела.
Дождь стих, поднялся ветер, он принес с собой запах молодой зелени, первоцветов. И тлена.
Тени ощерились, отпрянули прочь, сгрудившись в одно шевелящееся пятно.
На краю прогалины стояла Дара, в белых волосах ее играл отблесками месяц.
– Так и знала, все придется делать самой, – сказала она.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯЗавеса, поставленная Гором, лопнула с тихим треском, сам он тяжело ухватился за меч, чтобы не упасть. Ярина обняла его и привалилась к лихорадочно горячему плечу.
Сейчас они ничего не могли сделать. Только смотреть.
– Долго же вы ждали, – произнесла берегиня, обращаясь не пойми к кому. Вряд ли тени понимали слова, но они будто съежились, мгла в них стала не такой плотной.
– С ума сошла?! – взвыл Гор, порываясь встать. – Уходи отсюда!
Дара ступала легко, словно над землей летела. Босые ноги не оставляли следов. Сперва тени застыли, то ли почуяли угрозу, то ли просто не могли поверить, что новое существо не боится. Но длилось это недолго. Злобно дернувшись, они растянулись в копошащееся пятно, от которого вперед с леденящим шелестом потянулись чернильные щупальца.
Забыв про тех, на кого только что нападали, тени устремились к берегине. Но приблизиться не успели. Стоило им подлететь ближе, Дара швырнула что-то в этот сгусток мрака.
Словно солнце вышло среди ночи, осветив прогалину теплым светом. Выползни застонали, и стон этот был похож на рыдание. Темное пятно разорвало на клочки, растаявшие без следа, на пепле возле Пустоши остались лежать мелкие янтарные осколки.
– У нас есть немного времени, прежде чем они вернутся, – Дара улыбнулась, но в ее лице не было ни тепла, ни радости.
Ярина сразу припомнила слова Рябинки про то, что овражные выползни пугали берегиню. Но на лице ее не было и тени страха. Черты наконец застыли, обрели четкость. Вместо жуткого существа к ним шла красавица с точеным профилем, но безмерно уставшая. Только глаза остались те же: мертвые, пустые. Слишком светлые для человека.
– Сколько? – выдохнул Гор, вытирая выступившую на губах кровь. – Нужно убираться отсюда поскорее.
– Не выйдет.
Он уже не слушал – повернулся к Ярине, заглядывая в глаза:
– Идти сможешь?
Она тяжело мотнула головой. Вальд был мертв, от него ничего не осталось, но внутри все так же тянуло, словно сердце звала невидимая сила. И оно рвалось наружу. Перед глазами плескались медовые всполохи, в голове звенела тихая песня. Слов не разобрать, но Ярина знала – это Пустошь манит ее.
– Девочка не сможет, – Дара наклонилась и бережно собрала те осколки янтаря, которые запустила в теней. Погасшие, в ее ладонях они снова разгорались. – Она умирает.
– Что?!
Гор обхватил ее за плечи, разворачивая к себе. Впервые на его лице Ярина увидела страх и попыталась улыбнуться, ободрить, жаль, губы не слушались.
– Подожди, – шепнул он, – как же… я сейчас…
– Не выйдет, – равнодушно заметила берегиня. – Связь не разорвана. Девочка должна была черпать силы из Пустоши и передавать детоубийце. То, что он мертв, не имеет значения. Пустошь не отдает, никогда и ничего, поэтому сейчас ее силы уходят.
– Куда?!
– К тем, кто забрал его жизнь.
– Порождения оврага… – взгляд Гора метался от ее лица к Пустоши, словно он искал ответ. Но его не было.
– Что можно сделать? – он быстро справился с собой и, притянув Ярину ближе. Она вжалась лицом в его плечо, вдыхая горечь гари и пота, лишь бы избавиться от душащего запаха тления. – Ты же знаешь. Ну?!
– Вот даже как, – в голосе берегини звучало удовлетворение. – Это к лучшему.
– Говори, – зарычал Гор. Руки его вздрагивали, Ярина осторожно погладила его по боку, мокрому от крови.
– Ты поможешь мне с тенями, я оборву ритуал. И девочка выживет.
Это было так странно, что Ярина даже нашла в себе силы отстраниться. Хотелось взглянуть Даре в лицо.
Гор поперхнулся и не нашёлся с ответом, а она продолжила:
– Восемь столетий – долгий срок. Пусть все закончится сегодня.
Дара дошла до останков Вальда и подняла ожерелье из грязной кляксы, бережно оглаживая его пальцами. Мертвые веточки вновь зашевелились. Пожухшие, сморщенные ягоды наполнил сок. Слабо сверкнул янтарь.
