венам заструился лед. – Близнецы. Вы делили одну утробу, и все же… вы казались такими разными. Джон был нежным и тихим, в то время как ты была дикой и за словом в карман не лезла. С течением времени Джон начал приобретать некоторые из твоих качеств.
Робин пожала плечами, чувствуя выступающий на теле пот.
– Такое всегда случается. Мы ведь были близки.
– Настолько близки, что иногда вы казались почти одним и тем же человеком.
Он знает. Все было видно по его лицу.
У него нет доказательств. Сохраняй спокойствие.
– Ты закончил? – ледяным тоном спросила она. – Сегодня день моей свадьбы, и я бы предпочла не вспоминать об утрате родного брата.
Густав щелкнул пальцами и указал на нее.
– Вот оно. Ты устроила прекрасное шоу. – Он вторгся в ее личное пространство, и она вздернула подбородок, отказываясь сдаваться. – Я думаю, ты потеряла Джона давным-давно и довольно долго притворялась им. Ты же знаешь, что за притворство солдатом тебя ждет смертный приговор.
У нее отвисла челюсть, и Робин рассмеялась ему прямо в лицо.
– Ты думаешь, что я ходила на войну?
Он протянул руку и коснулся уродливого шрама, тянущегося вдоль ее ключицы. Она оттолкнула его ладонь.
– Откуда у тебя этот шрам?
– Несчастный случай на стрельбище. – Полуправда. – Мне следовало быть внимательней, когда я пошла за своими стрелами. Как и лучнику, который случайно выстрелил в меня.
Шериф склонил голову набок, а затем кивнул.
– Какая превосходная ложь. Хочешь знать, что произошло, по моему мнению?
– Просвети меня, – прорычала она, – чтобы этот разговор уже наконец закончился.
Слова прозвучали непринужденно, чего вовсе нельзя было сказать о ней самой.
– Весть о смерти твоего брата разошлась по всей провинции, но я немного покопался. – Ее сердце остановилось, когда он медленно улыбнулся. – Кажется, твой брат дезертировал и был застрелен капитаном в грудь. На том же месте, где у тебя шрам от стрелы. Совпадение? Не думаю.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
– Я думаю, что это ты дезертировала.
Робин усмехнулась и покачала головой.
– Ты прав, Густав. Мы оба мало изменились. Ты как был невероятным лжецом, таким и остался. Ты выжил из ума.
Шериф оскалился, покраснев. Она задела за живое.
– Нет, не выжил, вот ты – да, если думаешь, что я позволю тебе хотя бы как-то контролировать Мержери. – Он пожал плечами. – Я всегда любил игры и головоломки, и мне не терпится разгадать тебя, слой за слоем.
– Густав, ты все сказал? – вздохнула она, всем видом показывая, что ей скучно, хотя внутренне ее била дрожь.
– Еще нет.
Он вытащил из кармана лоскуток ткани и протянул его.
Робин сразу его узнала. В его руках находилась часть ее капюшона.
Она потерла виски и закатила глаза.
– И что это?
Шериф внимательно вгляделся ее лицо.
– Петля.
– Для кого?
– Для Капюшона. – Его взгляд опустился к ее груди и, задержавшись на мгновение, снова вернулся к лицу девушки. – Будет приятно служить тебе, Робин. Дождаться не могу того момента, когда мы познакомимся с тобой поближе. – Он подался вперед. – Ты разве не знаешь? Герцог делится со мной всем.
Отвратительно.
– Убирайся.
Дверь открылась, и шериф отступил на позволительное расстояние. Желчь подступила к горлу, когда в комнату вошел ее папа. Густав низко поклонился.
– Еще раз поздравляю, миледи. Добро пожаловать в семью.
Он выпрямился и прошел мимо ее отца, направляясь прочь из комнаты.
Дэмиен должен действовать быстрее.
Густав что-то замышлял.
Глава сороковая
Шериф
Он закрыл дверь в покои герцога и посмотрел, как его благородный сводный брат прихорашивается перед зеркалом. Иногда Густав жалел, что ему не досталась хоть какая-то часть красоты Руслана, хотя… мозги куда полезнее привлекательности.
Герцог повернулся к нему и надменно приподнял бровь.
– Ну?
Густав с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Он всегда ненавидел, когда Руслан одним словом показывал всю свою напыщенность и требовательность.
Вытащив из кармана обрывок шарфа, он бросил его Руслану. Герцог поймал лоскуток ткани и потер его между пальцами.
– Это она.
У Густава не было никаких конкретных доказательств, но слишком многое указывало на нее. Либо она была частью дружины Капюшона, либо сама им являлась. В любом случае Мэриан была предательницей.
Руслан пригвоздил его к полу сердитым взглядом.
– Ты уверен? Она призналась?
Он рассмеялся и провел рукой по своим черным волосам – единственной общей черте с герцогом.
– Мэриан для такого слишком умна.
– Тогда откуда ты знаешь, что это она? Из-за этой ненормальной в капюшоне, которую прислала Старая Мать?
– Нет, – сказал он натянуто. – Я показал ей ткань.
– Она ее узнала?
– В ее виновность заставляет поверить отсутствие реакции. Все прошло слишком гладко. Мэриан никогда обычно не бывает такой спокойной и собранной. Она лгала.
Руслан выругался, бросив кусочек шарфа в огонь, и начал расхаживать по комнате, как загнанный в клетку тигр.
– Поверить не могу.
– Ты должен.
Герцог бросил на него свирепый взгляд.
– Я женюсь на ней меньше чем через полчаса.
– Да.
– Что мне делать? – прорычал Руслан. – Я не могу ее повесить, да и не хочу. Пустая трата плоти, и люди превратят ее в мученицу.
– Ты женишься на ней.
– Что? – Герцог остановился и уставился на Густава. – Если то, что ты говоришь, правда, то именно она и устроила весь этот бардак.
Он улыбнулся сводному брату.
– И что может быть лучше, чем месть ей и ее проклятой семейке посредством брака с ней? По сути, она будет принадлежать тебе. Она окажется под твоим полным контролем, как только ты начнешь угрожать тем, о ком она печется. Куда ни глянь – одни плюсы. Ты получишь миловидную девицу, о которой мечтал долгие годы, а еще наследника, землю, которую Локсли отняли у твоей семьи много поколений назад. Ты сможешь наказывать девчонку до конца ее жалкой жизни. И как только тебе надоест… Что ж, с людьми постоянно происходят несчастные случаи, и они умирают.
Руслан улыбнулся ему в ответ.
– Густав, ты не перестаешь меня удивлять.
– Я живу, чтобы служить тебе.
Герцог откинул с лица свои черные волосы.
– Тебе не кажется, что мне уже пора жениться?
Глава сорок первая
Робин
Робин сглотнула и снова посмотрела в зеркало, испугавшись, что папа узнает все ее секреты.
– Ты все еще можешь отказаться, Робин, – сказал отец. Мягкое касание его руки к ее спине успокаивало и заземляло. Она увидела, что он смотрит на нее в зеркало, и
