Давно я тебя не видал. Но сегодня ты осушил источник моих слез и утешил мое сердце. И ты вдвойне обрадовал меня, привезя сюда своего сына. Хвала Мардуку!
– Шлама, брат Хасан! – Полый обнял сарацина. – Этот молодой человек не мой сын, но мой друг Иван. Прошу любить и жаловать.
– Вах! Твои друзья – мои друзья. А теперь поспешим ко мне. Обед уже ждет нас. Слава Мардуку!
Сели на коней и поехали по людным улицам Ниневии, похожей на огромное торжище. Зигмунд Бред предпочел передвигаться на носилках.
Нестерпимо пекло белое солнце. Шумел базар. Горячо пахло пылью, нечистотами из узких темных переулков. Синим дымом плыл, курился капающий на раскаленные угли бараний жир.
В кофейнях сидели на вытертых коврах, жевали тугие лепешки, пили кофей, горько-зеленый чай. Курили, скашивая желтоватые белки глаз. Потом блестели копченые лица.
Лица вокруг только мужские. Женщин, с головы до ног укутанных в фередже – черные покрывала, нельзя было разглядеть. Все прохожие пристально рассматривали чужестранцев в непривычной одежде.
Царевич также с любопытством разглядывал сарацин. Казалось, на улицах Ниневии соединилось несколько народов, так разнились лица. Одни были похожи на русских – голубоглазые и светловолосые, только загорелые. Другие – на чернявых курчавых италийцев. Третьи не походили ни на кого – приземистые, с плоскими лицами и просвечивающими редкими усами. И, конечно, то тут, то там мелькали чернокожие мавры.
Бедняки одеты в грязные, неопределенного цвета рубахи до пят и в такие же грязные, засаленные шапочки, похожие на тафьи. Богачи в халатах, кафтанах и чалмах. У многих на ярких поясах болтались сабли или кинжалы.
Лица и одеяния сарацин различались. Но одно в них было общим – взгляд. Внимательный и недобрый, он сразу не понравились юноше. Исстари в этой стране на чужеземцев смотрели или как на возможных врагов, или как на возможный товар – рабов.
По дороге Марко Полый объяснял Ивану местные придворные обычаи:
– Тут такой порядок. Басурманский царь Ассаргадон не сразу примет нас. Сначала с нами побеседует визирь Салманасар – его наиглавнейший советник. Только после этого нас допустят к государю. Ожидать его приема мы можем неделями и даже месяцами. Поэтому пока мы будем жить в гостинице. Затем, после беседы с визирем, нас переселят в Сераль – во дворец.
– Зачем тебе шахиншах? – спросил царевич.
– Я должен получить от него охранную грамоту для дальнейшего путешествия по сарацинским землям. Без дозволения царя я не могу проезжать по его стране. Кроме того, я передал Ассаргадону несколько писем от папы Целестина и посла Митридата. Возможно, он захочет поговорить со мной об их содержании.
– А что делать мне?
– Жди, когда вызовут в Сераль. А пока мы поживем в гостинице, походим по городу, поглядим на здешние чудеса.
Гостиница Хасана оказалась приземистым глинобитным домом с плоской крышей и обширным внутренним двором. Во дворе у колодца рабы поили верблюдов.
– Что за неведомые звери? – спросил юноша у Марко.
– Это верблюды. Очень выносливые животные. В сарацинском краю просто незаменимы. Могут долго обходиться без воды, поэтому в пустынях и степях без них не обойтись, – важно разгладил бороду землепроходец.
В гостинице путешественников ждал обед: лепешки, сладости и всевозможные плоды, прохладительные напитки в кувшинах и необычное блюдо, похожее на кашу из сарацинского пшена с кусочками мяса.
Сели на пушистые ковры – стульев и столов не было. Рабы подали рукомой, лохань для умывания и полотенце.
– Это пилав – главное кушанье сарацин. Очень вкусно! – капитан указал спутникам на кашу с мясом. – Здесь едят руками. Будьте внимательны, друзья. За столом все берите только правой рукой. Левая рука считается нечистой. Взяв что-нибудь левой, вы смертельно оскорбите хозяина.
В одном из кувшинов оказался нагаль. Хасан налил гостям и себе по полной чаше.
– Как же Мардук? – удивился Зигмунд. – Я слышал, ваша вера строго запрещает пить вино.
– Что Мардук? – засмеялся сарацин. – Мардук не видит через крышу, что мы делаем. И окна мы закрыли ставнями. Он ничего не узнает. Не переживай, добрый путник.
Царевич, как обычно, отказался от вина. И гостинщик похвалил его:
– Молодец! Настоящий джигит! Юношам вино вредно. Оно горячит их и без того горячую кровь. Оно ослабевает их и без того слабый разум. Оно румянит их и без того румяные щеки. Ну, а я, старик, выпью за твое здоровье.
Обед прошел шумно и весело. Выпили не одну чашу вина. Затем гостей развели по комнатам. Хотя юноша порывался пойти осматривать город.
– Сейчас очень жарко, – отговорил Марко. – И потом, после такого долгого морского пути надо непременно отдохнуть. Завтра утром я с тобой пройдусь по Ниневии и покажу все достопримечательности. А пока пойди полежи.
Иван не раскаялся в том, что последовал совету Полого. Оказавшись в прохладной комнате, улегшись на полу, устланном кошмами, он тотчас уснул. И проснулся только к ужину.
После трапезы Хасан предложил гостям выкурить по трубке. Капитан закурил привычно, будто всю жизнь не расставался с табаком. Бред взял трубку, затянулся и закашлялся, чем насмешил гостинщика. Иван же отказался.
– Вай-вай, батыр! Я гляжу, ты намерен попасть прямо в рай – вина не пьешь, табак не куришь. Своими добродетелями ты превосходишь даже наших мобедов. Сколько лет живу, а такого благочестивого юноши не видал, – засмеялся Хасан.
Глава 66
После ужина Иван встретил у двери своей комнаты низкорослого тщедушного мужчину в длинном кафтане с широкими рукавами. Незнакомец был круглолиц, желтокож и узкоглаз. Он поклонился так низко, что почти коснулся лбом пола.
– Намасте! Поклон тебе, царевич! Достопочтенный Нгуен – славный мореплаватель и торговец из Кохинхины, поставщик двора богдыхана Катая просит твое высочество заглянуть к нему для душеспасительной беседы и вечернего чаепития.
Юноша удивился, но последовал за круглолицым. Тот привел Ивана в покои Нгуена, занимавшего со своим товаром половину гостиницы.
Торговец и его посланник походили друг на друга как две капли воды. Только у купца была бородка – несколько длинных черных волосков. И одевался он богаче – в желтый шелковый халат, затканный синими драконами.
Нгуен приветствовал царевича почтительным поклоном, предложил сесть на ковер и подушки и протянул фарфоровую чашечку с каким-то зеленым напитком. Юноша понюхал и поморщился. Пахло прелым сеном.
– Это что, твое степенство?
– Чай, о благороднейший из благородных.
– Чай? Так ведь чай темный, а этот… – решил блеснуть знаниями Иван.
Торговец снисходительно улыбнулся.
– Значит, прежде ты пил черный чай, который любят сарацины, жители Синда и Мелуххи. А это – зеленый чай. Его предпочитают у меня на родине, в Катае и Опоньской
