Рус, — голос Феникса на том конце провода был торжественен, — поздравляю тебя с первым самостоятельным полетом, и вхождением в братство летающих! Поздравляю тебя, брат!
— Погоди, Фес, — я отмахнулся, — рано. Мне еще с южака надо взлететь, чтоб меня начали икаром считать.
— Блин, Рус, это формальность. А в дельтапланеризме это, тянет на завершение обучения. У нас-то на равнине зачетным считается полет по коробочке, то есть по кругу: взлетел, четыре поворота на девяносто, сел на старте. Все! Ты больше не личинка! Ну а на склоне — как раз то, что ты сделал.
— Феникс, да мне еще учиться и учиться. Я даже с разбега еще взлетать не умею.
— Рус, — перебил меня приятель, — я больше десяти лет отлетал, и мне еще — учиться и учиться. Это такая профессия, брат. Этому учишься всю жизнь. Понимаешь?
Я только протяжно выдохнул в трубку.
— Теперь о твоем состоянии, Русик. Ты просто устал, ничего удивительного.
— Фес, я же говорю: выносливость — полная, здоровье — полное. Чему я тут, в игре мог такому устать?
— А ты думаешь нервная система не выматывается? Она то у тебя не виртуальная. Она — твоя самая что не на есть реальная. Думаешь почему пилотам лайнеров после длительных перелетов требуется обязательный отдых? Они же весь полет в креслах сидят, и по идее ничего не делают, у них автопилот. А если и делают — то штурвалы сейчас с усилителями, это не на старых поршневых ручку тягать.
— Откуда мне знать?
— Выматывается нервная система, Рус, потому что как бы не было расслаблено твое тело, тебе надо контролировать ситуацию, приборы, кучу всего другого.
— Фес, но я же не пилот!
— И что? Твой мозг сегодня, в процессе каждого полета ежесекундно отслеживал сотню параметров: крена, причем сразу по нескольким каналам — горизонт, давление на крылья. Скорость: сильно разгонишься — будешь быстро высоту терять, медленно летишь — управляешься плохо, вот-вот в сваливание сорвешься. А за высотой следить? А отслеживать свое положение? А рассчитывать долет? А постоянно держать в уме место, куда ты можешь сесть если что? Так что Рус, если твои виртуальные мышцы потрудились, но теперь отдохнули, то твоему реальному мозгу сегодня пришлось работать даже больше. Только виртуальными эликсирами его не восстановишь!
— Офигеть, — только и нашел что выдавить я.
Появился в таверне как раз через час, за тем же столиком, за которым сидели с Майкой. Удостоился удивленного взгляда одного из «братьев», наскоро перекусывавших в компании с еще одним, не знакомым икаром за соседним столом.
— Тебе говорили, что не стоит выходить из игры в столовке? Особенно, если планируешь заходить обратно днем?
В ответ я пожал одним плечом.
— Майку не видели? — ответил вопросом на вопрос.
— На южаке была, — не поворачиваясь ответил второй «брат».
— Спасибо.
Я вышел из таверны.
Близко к краю не подходил. Феникс советовал лишний раз не «дергать нервы».
— Ма-а-й-ка-а!
Вон она, летает высоко, вряд ли слышит. Только собрался написать ей в личку, как розовые крылья почти сложились, и она в крутой спирали посвистела к земле.
— Ну что? Готов? — в голосе приземлившейся в метре от меня девушки сквозил возбужденный энтузиазм. Понятное дело — первый ученик сейчас должен доказать, что она достойна звания наставника.
— Подожди, Май, — я поднял руку в останавливающем жесте, — я считаю мне еще рано стартовал с обрыва. Сейчас термичка, над площадью должно колбасить, давай дождемся вечера...
Речь я заготовил заранее и несколько раз повторил про себя, пока шел сюда.
— Что? — переспросила девушка, будто не расслышав
— Я говорю, что контрольный полет сделаю вечером, а сейчас я хочу еще немного поработать в Лягушатнике.
— Да какого, Рус?!!! Ты готов! Это я тебе говорю! — с агрессивным напором набросилась на меня наставница.
— Нет, Май. Я. Жду. До вечера.
— Что? — девушка прищурилась, голос приобрел шипящие нотки, — Зассал?
Я покачал головой.
— Все вы такие: на словах крутые воины, а как дойдет до дела — хвост поджал и в кусты.
Обидно. Я поиграл желваками, выдохнул.
— Да пойми ты, — стараясь сохранять спокойствие продолжал попытки достучаться до разума Майки я, — я сколько посадок наверху в Лягушатнике сделал? Одну? И это в полный штиль. А здесь ветер, и пока что над площадью колбасит. Я грохнусь, это же тебе в минус будет. А я грохнусь, и все это увидят. И никто не скажет — парень слабак. Я же новичок! — я пожал плечами, — все подумают — наставник у него слабоват оказался...
Я прервался, так как мне показалось, что девчонка сейчас вцепится мне в глаза.
— Так и скажи, что струсил! — похоже мою аргументацию она даже не слышала.
— Нет Мая, — я покачал головой, вздохнул, развернулся и направился в Лягушатник.
— Струсил слабак! Иди, ссыкло, и не приходи сюда больше!
На секунду я придержал шаг, снова вздохнул и не отвечая пошагал дальше. За моей спиной захлопали крылья взлетающего икара.
Глава 25 Небо
Ну здравствуй, Лягушатник. Я провел рукой по теплому боку валуна, снял и пристроил на привычное место торбочку со снедью. Эх, я все же рассчитывал, что Майка отреагирует более спокойно, поймет, и мы продолжим занятия вместе. Все-таки прав Феникс.
— Ты пойми, дружище, — вспомнил я его голос во время нашего недавнего разговора, — у тебя типичный предэкзаменационный мандраж! Во-первых, то, что предстоит тебе сделать у тебя не так хорошо отработано. Во-вторых, ты и окружающие слишком многого ждут от этого полета. То есть вдвойне неправильно.
Ну да. А еще этот страх перед высотой. Как вспомню бездну внизу... Даже сейчас передернуло, а что будет если меня «заморозит» во время «показательного полета»? Даже думать не хотелось.
Заскочил «зайчиком» наверх, причем до второй ступеньки я допрыгнул, минуя первую.
