с половиной года старше его. «Для Роджера важно, чтобы сложились и личные отношения, – объясняет Люти. – Он даже в свободное время часто и охотно общается со своей командой. Кроме того, Любичич, как и он сам, семейный человек. У него двое детей».
Лысый хорват, добравшийся в свое время до 3-го места в мировом рейтинге, с огромным энтузиазмом берется за работу, но выясняется, что ему придется запастись большим терпением: вскоре после его зачисления в команду Федерер повреждает колено, делает операцию и вынужден прервать сезон. Тем радостнее становятся для Любичича успехи, которых он вместе с Федерером добивается в 2017 и 2018 годах, завоевав 18-й, 19-й и 20-й титулы на турнирах «Большого шлема».
В 2017 году на турнире в Индиан-Уэллсе Федерер говорит о Любичиче: «Он очень честолюбив и полностью отдает себя теннису. Он работает интенсивно, сосредоточенно и дает мне хорошие советы». Правда, он добавляет, что не рассчитывает на слишком многое от своих тренеров. «Так было и со Стефаном (Эдбергом). Я не требую невероятного от тренеров. Достаточно одной-двух хороших рекомендаций, полученных в нужный момент. Стефан делал это очень много раз за время моей карьеры».
Федерер рассказывает, что из всех наставников ему больше всех дали в плане техники первые тренеры Зеппли Качовски и Питер Картер, с которыми он тренировался в юности в Базеле, а также Кристоф Фрейсс и Алексис Бернхард в Экюблане. Люти считает, что все относительно: «Нельзя рассматривать каждую фазу изолированно. Роджер прошел очень длинный путь, и сегодня в его игре можно найти элементы, почерпнутые у Игуэраса, Аннаконе, Эдберга, Роча, Любичича и, возможно, у меня тоже. Эдберг, придя в команду, не стал настаивать на том, чтобы все поменять. Он вообще ничего не менял». По словам Люти, Федерер остерегается непродуманных перемен в игре. «Хотя он и не боится перемен (и в этом его сильная сторона), но здесь очень тонкая грань. Любые изменения должны быть продуманы. Всегда есть риск, что потеряешь что-то ценное».
Федерер никогда не ставит себя в зависимое положение от наставников, особенно когда находится на корте. В отличие от других игроков, которые постоянно ищут взглядом тренера на трибуне, спрашивая у него совета или одобрения и даже прибегая к условным знакам и жестам, он всегда играет самостоятельно, как будто его команда здесь вообще не присутствует. Ведь такой игрок, как Роджер Федерер, лучше знает, что ему делать.
Глава 42
Мирный воин
Джастин Гимелстоб хорошо помнит свою первую встречу с Федерером. Она состоялась в январе 1999 года в четвертьфинале турнира в Гайльбронне. «Он в то время был уже хорошо известен, и было очевидно, что у него огромный талант и способности. Его игру отличала особая легкость», – рассказывает мне американец из Ливингстона, штат Нью-Джерси, когда мы беседуем с ним в 2018 году после турнира в Индиан-Уэллсе. Джастин на четыре года старше Федерера, которому на момент их первой встречи было семнадцать и он уже был признан лучшим юниором в мире. У Гимелстоба этот матч хорошо сохранился в памяти, потому что в третьем сете он заработал матчбол на своей подаче и мог выиграть, но в итоге проиграл 7:6, 6:7, 5:7. «Я вышел к сетке, но он обвел меня бэкхендом», – описывает он упущенную возможность.
В последующие годы они сыграли только одну одиночную встречу в марте 2000 года в Майами. Там на долю двухметрового американца выпала сомнительная честь стать первой жертвой Федерера на турнирах серии «Мастерс 1000». «Мы оба были профессионалами, но играли в совершенно разный теннис», – скромно говорит Гимелстоб. При этом он умалчивает, что в парных матчах выиграл у Федерера четыре раза из пяти. Правда, самый важный из этих матчей он все же проиграл. В 2001 году, играя вместе с Яном-Майклом Гэмбиллом в Базеле в розыгрыше Кубка Дэвиса против Швейцарии, он уступает, и команда США выбывает со счетом 2:3. Это был первый случай, когда Федерер выиграл обе одиночные встречи и решающую парную (вместе с Лоренцо Мантой).
Гимелстоб занимал 63-е место в мировом рейтинге, а также выиграл тринадцать турниров в парном разряде, в том числе два турнира «Большого шлема» в смешанном парном разряде вместе с Винус Уильямс. Он закончил несколько семестров в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, прежде чем стать профессиональным игроком, а после завершения спортивной карьеры остался верен теннису, работая телекомментатором, обозревателем, тренером и функционером теннисных организаций. Это давало ему возможность общаться с Федерером на совершенно ином уровне, куда общественность лишь изредка получает доступ.
Летом 2008 года Гимелстоб в числе трех представителей спортсменов был включен в совет директоров АТР. Этот руководящий орган, в который входят также три представителя организаторов турниров и руководитель тура АТР, является своеобразным «правительством» в мире профессионального тенниса. Он также ведет переговоры с четырьмя турнирами «Большого шлема», которые хоть и имеют формальное отношение к АТР, но сохраняют независимость, например, в вопросах определения суммы призовых денег. На этой должности, требующей знания происходящих в теннисе процессов, Гимелстоб пробыл свыше шести лет и за кулисами тура поддерживал активные контакты с Федерером, который с 2008 по 2014 год был председателем совета игроков АТР. Этот совет состоит из десятка игроков, входящих в различные категории рейтинга, одного тренера и одного бывшего профессионального теннисиста. Они отстаивают интересы игроков и тесно сотрудничают с советом директоров АТР.
Деятельность Федерера на политическом поприще производит на Гимелстоба, пожалуй, даже большее впечатление, чем его спортивные успехи и рекорды. «Тем, чего мы добились за это время, мы обязаны главным образом Роджеру, его лидерским качествам как на корте, так и вне его, а также его духу, преданности теннису и желанию совершенствовать этот вид спорта, – рассказывает он мне в студии теннисного телеканала. – Без его поддержки мы не смогли бы достичь таких успехов на политическом, структурном и финансовом уровнях. Его влияние невозможно переоценить».
Гимелстобу импонирует активность, с которой Федерер заботился о нуждах игроков и АТР. «Он всегда был доступен, выполнял то, о чем его просили, посещал собрания. Мы много работали вместе, часто встречались в Дубае и провели много часов на всевозможных заседаниях, в том числе и во время турниров. Находясь в самой важной фазе своей карьеры, он многим жертвовал ради чужих интересов».
А ведь до Федерера все уже привыкли к тому, что игроки всегда найдут любые отговорки, лишь бы их оставили в покое в период между соревнованиями. «От них только и слышно было, что теннис – очень тяжелая игра, она предъявляет к спортсмену
