Дар, заточенный под подобное. Можно забить на неё и вернуться, когда я стану ещё раз в пять сильнее — тогда, возможно, я смогу пробить защиту. Либо…
Открыть «ключом». Тем, что назначено на эту роль закрывшим дверь. Вроде как капля крови Распутиных, открывающая люк в подвале поместья.
— Стоп, — пробормотал я, сощурившись. — Не может же всё быть настолько просто. Настолько…
Да ну. Столько вариантов, это может оказаться что угодно. А до поместья — не один десяток километров. С чего бы…
С другой стороны, что я теряю?
Проведя рукой по пыльной стенке, я нащупал что-то вроде вырезанного узора. Что ж; я коснулся порезанной щеки. Кровь окропила пальцы, и я медленно, почти торжественно, приложил их к «замку» — приложил, почти не веря в то, что у меня что-то выйдет.
И каменная стена задрожала, отодвигаясь в сторону.
— Как вы это сделали, Великий Мастер? — Голицын воззрился на меня с восторгом.
— Сам в шоке, — пробормотал я. — Просто… повезло. Что ж, и такое бывает иногда. Посвети-ка.
Луч фонарика осветил тесное помещение за дверью — прямоугольное и абсолютно пустое. Впрочем, не совсем.
— Вон! — Голицын поймал фонариком узор на противоположной стене. — Смотрите, ещё одна магическая печать.
— Угу, — кивнул я. — Скорее всего. Кто-то запер что-то ценное, и оно достаточно ценно, чтобы запереть его на два замка. А может, три или четыре, не знаю. Нет идей, что это могло быть — открывающееся кровью Распутиных?
Голицын растерянно захлопал глазами.
— Думаете, дело в этом?
— Практически уверен, — кивнул я.
— И… — покачал головой Голицын, — какой смысл делать две двери с одинаковым замком?
Я медленно кивнул.
— Никакого. Что одна, что две — если кто-то вооружился кровью Распутиных, то пройдёт обе двери.
— То есть, дальше мы наугад не пройдём?
Я медленно подошёл ко второй двери и аккуратно мазнул печать перед собой каплей крови.
Никакого движения.
— Не пройдём, — с лёгким вздохом разочарования подтвердил я. — Но, впрочем, нам туда пока не нужно.
— Не нужно? — захлопал глазами Голицын.
— Не-а, — я аккуратно уселся у стены, сложив ноги. — То, что я искал, уже здесь. Главное — чтобы никто не потревожил меня, пока я буду… в отключке. Сможешь это обеспечить?
Голицын быстро закивал и, кажется, даже вытянулся в струнку, но в глазах его мелькнуло непонимание.
Да и плевать, строго говоря.
Я закрыл глаза, погружаясь в Оттиск.
* * *
Миг тишины — и тесное каменное помещение наполнилось голосами, став ещё теснее оттого, что здесь находилось много людей.
— Степан! — окликал кто-то кого-то; кто-то кого-то тряс за рукав… и только секунды через три до меня дошло, что окликают и трясут, собственно, меня. — Степан, племянник, хорош стоять столбом! Действуй!
Ну, или не меня, а того, в чьём теле я оказался. Итак, мы знаем, что его зовут Степан и что он приходится кому-то племянником; негусто. Я попытался оглядеться по сторонам, чтобы понять, где я оказался и что происходит, но тело пока ещё не хотело меня слушаться — оно подчинялось тому самому Степану.
— Действуй, — фыркнул он. — Ты, дядя Егор, скор на решения, как всегда. Что, если я до сих пор не уверен, правильно ли мы поступаем?
Лицо дяди Егора — широкое, бородатое, бровастое — нахмурилось; в отсветах горящих факелов, которые держали стоящие рядом люди, это было хорошо видно.
Что ж, и о фамилии дяди Егора догадываться тоже не приходилось. Он был вылитой копией отца, Ивана Распутина, да и на своего потомка Михаила тоже похож изрядно.
— Ты в своём уме, племянник?! — выдохнул он, чуть дёрнув веком. — Всё уже обговорено, решено, проспорено. Да и время не ждёт. Хочешь, чтобы британская гадина добралась до него раньше? Мало жертв?
Степан, спокойный, будто в пику Егору, покачал головой.
— Ты знаешь, почему я медлю, дядя Егор. Знаешь, отчего сомневаюсь.
…я чувствовал, как медленно ослабевает воля Степана, чувствовал, что я уже могу начать перехватывать контроль над Оттиском. Чувствовал — но пока не делал этого. Мне хотелось сначала сообразить, что вообще происходит, вникнуть в ситуацию, а потом уже вмешиваться.
Степан обвёл головой присутствующих; всего здесь стояло, вместе с ним, человек пять. Вот этот так слегка был похож на Леонида Медведева — ещё один предок? А вот этот — почти один в один Константин Орлов, только старше лет на двенадцать-пятнадцать. И только один из стоящих тут был мне абсолютно незнаком. Невысокий полный человечек, со страхом глядящий вперёд, в тёмный провал открытого хода…
Ха. Я сказал, пятеро? Ошибся. Шестой находился в коридоре, откуда в настоящем времени зашли мы с Голицыным — стоял, перегородив вход.
И это, само собой, был я. Вернее, мой клон. Спокойный и почти неподвижный, он стоял в комнате и глядел на всех с отсутствующим выражением лица — как и положено существу без самосознанию.
— Ты знаешь, — повторил Степан, качая головой. — Все вы знаете. Вы всегда видели в нём только Императора, силу, способную на разрушения, источник власти. Я же видел в нём отца. Думаете, это так просто — запереть его здесь?
— Брось, племянник, — Егор Распутин багровел. — Не искушай судьбу.
— Господин Распутин, — аккуратно подбирая слова и стараясь не надавить ни на какую больную мозоль, заговорил предок Орлова. — Прошу прощения, но ваш дядя прав; время дорого, и Глория Британская может узнать обо всём в любой момент.
— Степан, — закивал Медведев. — Ты не хуже нас знаешь, что будет, если она перехватит над ним власть. Да и к тому же, отец он тебе по крови или нет, сам знаешь, что он и не человек-то, по сути.
Даже низенький толстячок, явно напуганный
