посадите на математику. Чтобы еще раз — все выкладки. А ребята пусть самостоятельно проделают то же самое, приняв мое допущение. Затем сравним результаты. И если они совпадут и эксперимент подтвердит — мы на коне!
М а к с и м. А если нет?
Л а в р о в. Тогда — плохо. Идите.
Максим выходит.
(Реброву.) Черт! Мучает меня одно дело. Это насчет должности СНС. Звонил Фомин…
Р е б р о в. Ну и что ты ему ответил?
Л а в р о в. Я с ним не согласился.
Р е б р о в. Ну молодец! Узнаю святого Евгениуса! Опять, значит, натянул директору нос. Умница! А чего — пусть знает наших. Подумаешь, директор просит! А у нас свой резон. Прошлый раз ты отказался — уступил очередь учителю. Это неважно, что в научном смысле ты сильнее. Это неважно, что научный критерий был принесен в жертву прочим соображениям. Зато бла-а-родно! И все немеют.
Л а в р о в. Фу-ты, дьявол! И Фомин тычет мне в лицо эту историю. Ничего ведь общего!
Р е б р о в. А сейчас взывают к твоей доброте: поощри Бармина. Он вдвойне работать будет. А Максим и так вкалывать станет. Он же одержимый. Подождет, не рассыплется. А деньги?.. Меньше за бабами ухлестывать станет. Но тут ты неумолим. Ты на страже научных принципов. Наука — прежде всего. А все прочее — побоку. И опять ты прав. А директор…
Л а в р о в. А директору вообще нечего в такие дела лезть! Мне с людьми работать. Я им цену знаю. И директор мне не указ.
Р е б р о в. Ты всегда прав. Зато директор всегда директор. И вот завтра пойдешь ты к нему по делам, где он указ, а он… Но ведь ты небожитель. Тебе на интересы отдела плевать. (Уходит.)
Л а в р о в. И все меня учат, учат, учат!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЯТАЯ
На лестнице
Спустя два месяца. Осень. На нижних ступенях лестницы стоит А р и ш а. На верхней площадке показывается М а к с и м и стремительно сбегает вниз.
А р и ш а. Осторожней!
М а к с и м. Ох, чуть не свалился! Здравствуй, Ариша!
А р и ш а. Зачем же ты лжешь? Сказал — ногу подвернул. «Никуда не ухожу с работы». А сам носишься. И ноги пока целы.
М а к с и м. Насчет ноги — преувеличение. Все остальное почти верно.
А р и ш а. А ты, оказывается, еще и врун.
М а к с и м. Исключительно из-за чудовищной занятости.
А р и ш а. И зачем тебе было нужно, чтобы я сюда пришла?
М а к с и м. Опять по той же причине.
А р и ш а. Ну я пришла. Что дальше?
М а к с и м. Аришенька! Если бы ты знала, как я по тебе тоскую!
А р и ш а. А не появлялся со среды.
М а к с и м. Ночую здесь. Ты мне не веришь? Напрасно. Спроси Киру Валентиновну. Лавров тоже почти не выходит отсюда. Если хочешь знать, что именно мы делаем, — пожалуйста. Это…
А р и ш а (прерывая). Не надо. С меня хватит. Опять наплетешь выше головы. А почему вдруг такая срочность?
М а к с и м. Надо, Ариша, надо. У нас решение на носу. И — упустить? Мы просто должны, обязаны быть первыми. Да ладно… Дай же хоть насладиться тем, что я вижу тебя.
А р и ш а. Ну хорошо. Я тоже, кстати, женщина занятая. И деловая. Подозреваю, что ты меня вызвал не только чтобы рассматривать. Или только?
М а к с и м. Не только. Но главным образом. А кроме того, у меня есть для тебя деловая информация. Возникла необходимость пообщаться.
А р и ш а. С чего вдруг?
М а к с и м. Это для тебя — вдруг. А для меня — опять.
А р и ш а. Так. Общайся. Говори дело.
М а к с и м. Не так просто решиться, Ариша. Моя информация не совсем приятная. Нет, с наукой у нас в порядке. Более или менее. И моя страсть к тебе, как и раньше, грозит выйти за всякие границы. Тем более я обязан быть с тобой, как сейчас принято говорить, предельно откровенным. Особенно раз ты только что упрекнула меня во лжи.
А р и ш а. Справедливо упрекнула, кстати.
М а к с и м. Не отрицаю.
Пауза.
Значит, так, Ариша. Я не считаю себя вправе продолжать домогаться твоей любви, пока не скажу тебе всю правду.
А р и ш а. После такого предисловия женщины обычно говорят: «Милый, я беременна от другого». Ты вдруг выяснил, что женат, что ли?
М а к с и м. Не совсем. Вернее, совсем не.
А р и ш а. Тогда говори свою правду, и я пойду.
М а к с и м. А домогательства?
А р и ш а. Никто тебя о них не просил.
М а к с и м. Я сам имел намерения. Собственно, я их и теперь не утратил. Но поскольку я все время пускал тебе пыль в глаза, обещая скорую и удачливую карьеру, должен предупредить: не состоится. То есть в научном смысле я еще кое-что, разумеется, нашакалю. Но женщины, как известно, уважают конкретику: звания, ордена, должности. Так вот, всего этого у меня, опять-таки как сейчас принято говорить, в обозримом будущем, не предвидится.
А р и ш а. Опять, значит, врал?
М а к с и м. Однозначно не ответишь. Не врал, а не вполне строго оценивал некоторые обстоятельства. Так что, пожалуй, мне имеет смысл поучиться у тебя вязать кофточки.
А р и ш а. А конкретно? Что за обстоятельства? Без трепа.
М а к с и м. Увели у меня СНС. Со всеми отсюда вытекающими. Из-под носа увели.
А р и ш а. Господи! А я-то думала… Ну и шут с ним.
М а к с и м. Шут-то с ним. А вот со мной кто?
А р и ш а. Ну, сейчас — я.
М а к с и м. Ариша! Ты вдыхаешь в меня жизнь. Возвращаешь веру в людей. И вынуждаешь к действиям, которые могут быть расценены окружающими как оскорбление их чувства нравственности. (Тянется, к ней.)
А р и ш а (уклоняется). Погоди. Я хотела сказать…
М а к с и м. Не комментируй, Офелия. Все испортишь. Ох, как мне хочется немедленно взять у тебя первый урок вязания.
А р и ш а. Что это ты чересчур веселый? Ты очень огорчен?
М а к с и м. С научной точки — чихать. И с денежной. Честно. А вот с человеческой… Строил кое-какие глобальные планы. Да и в отношении одной незамужней девицы…
А р и ш а. Все только и делают, что строят планы. Самые верные планы — это те, которые составляют после выполнения.
М а к с и м. Была у меня в жизни такая концепция, была. Даже сделал попытку осуществить.
А р и ш а. И чем все кончилось?
М а к с и м. Не выдержала меня моя бывшая супруга. А я — ее. В одну телегу, как говорится… До сих пор вздрагиваю, вспоминая ее подруг. И мужей этих подруг. Бессмысленные сплетни за столом. Преферанс. Когда люди не знают, куда девать время.
А р и ш а. Кто тебя заставлял?
М а к с и м. А сейчас главное — это, видите ли, личные контакты. А то, что я после этих контактов как баран глядел на простейшую задачу, — это пустяки. Вот я сидел в минуты просветления и думал: то ли убить любимое существо, то ли самому сигануть с шестого этажа. К счастью, советский суд — самый гуманный. И он нас развел. Я вообще-то долго терплю. Сразу не решаю, но как найду решение — бесповоротно! Так что вот оно как
