— Ого!
— А потом у Имоджин закружилась голова от танцев, и ее стошнило…
— С детьми это бывает, особенно когда они надевают свои лучшие наряды…
— Да. А когда папа настоял на том, чтобы потанцевать со мной, я так растрогалась, что чуть не заплакала, и… — Она запнулась.
— И?
— Каждый раз, когда я смотрела на тебя, я думала о том, что произойдет… сейчас.
Он усмехнулся:
— Сейчас?
Молли кивнула.
— Прошло так много времени, Гарри. С той ночи в шатре Принни.
Ее щеки окрасились нежным румянцем.
— Да, три месяца и пять дней, — отозвался Гарри, довольный, что велел слугам не появляться до следующего утра.
— И тринадцать часов, — добавила она.
— Действительно. Но нам надо подкрепиться. Устроим собственный свадебный пир.
— Чудесно! — воскликнула Молли.
Оказавшись в кухне, Гарри поставил ее на ноги и огляделся, чтобы убедиться, что кухарка выполнила его указания.
А, вот оно.
Гарри направился к большому щербатому столу и сдернул салфетку с блюда с пирожными, рядом с которым стоял кувшин с молоком.
Молли сжала руки перед собой:
— О, Гарри, ты так предусмотрителен!
— Правда?
Она подошла к нему и крепко поцеловала.
— Да.
Усевшись за стол, она съела два пирожных, одно за другим, и выпила полстакана молока. Затем вздохнула, на этот раз удовлетворенно, и встала.
— Думаю…
— Не надо думать, — перебил ее Гарри, развязывая галстук. — Давай делать.
— Прямо сейчас?
Молли одарила его озорной улыбкой и потянула за галстук.
— Да.
Он склонил голову и поцеловал ее, обвив руками за талию.
— Гарри, — прошептала Молли. — Я больше не могу ждать.
— Кажется, ты уже говорила это раньше, — поддразнил он ее.
— Ты прав. — Она отстранилась. — Хватит болтать.
— Да, хватит болтать. По крайней мере, пока мы не разденемся.
Их одежда мгновенно оказалась на кухонном полу, и Гарри снова подхватил Молли на руки.
— Предполагается, что мы должны заняться этим наверху, на нашем супружеском ложе, — промолвил он, чуть ли не касаясь губами ее груди. — Отнести тебя туда?
— Нет, — выдохнула Молли. — Я не могу ждать.
— Понятно. Только пирожные могут отвлечь тебя от вожделенной цели.
— Сейчас даже пирожные не отвлекут меня, — возразила Молли.
Молли крепко держала Гарри за руку, пока они поднимались по лестнице в спальню.
Прошлой ночью — ее последней ночью как незамужней девушки — ее навестила Пенелопа. Они сидели в ее спальне в доме, нанятом лордом Саттоном на Джермейн-стрит. Пенелопа держала ее за руки, и они всплакнули, сожалея, что с ними нет их матери.
Пенелопа, конечно, знала, что Молли и Гарри провели некоторое время вместе, — для чего, в конце концов, существуют сестры, как не для того, чтобы делиться с ними чудесными новостями?
— Но ничто не может подготовить тебя, — сказала Пенелопа, потирая большими пальцами тыльную сторону ладоней Молли, — к самому… акту.
— Неужели? — при одной мысли о такой возможности у Молли перехватило дыхание.
Пенелопа энергично кивнула:
— О да. Это ни с чем не сравнится: Особенно когда любишь.
— А ты все еще любишь Родерика? — прошептала Молли, забрав у Пенелопы руку, чтобы заправить за ухо выбившийся из прически локон.
Глаза Пенелопы наполнились слезами.
— Больше чем когда-либо. Если Гарри похож на него — а он сделан из того же благородного, красивого, доброго и бесконечно забавного материала, — ты будешь необыкновенно счастлива в качестве его жены.
— И поскольку мы будем замужем за братьями, наши сестринские узы станут еще крепче, правда? — сказала Молли, утирая слезы.
— Да, — отозвалась Пенелопа стесненным голосом.
Они обнялись и еще немного поплакали, но это были счастливые слезы.
И сейчас Молли была на грани того, чтобы узнать, о чем говорила Пенелопа с таким чувством. Пенелопа и мать Гарри — а теперь свекровь Молли — позаботились о том, чтобы в их спальне было тепло и уютно. По обе стороны от камина стояли вазы с белыми розами. Покрывало на постели было призывно откинуто, а в камине горел небольшой, но веселый огонь.
Гарри помедлил, уставившись на дальнюю стену, где висели картины в золоченых рамах и высился на пьедестале бюст лорда Нельсона, подарок капитана Эрроу, который боготворил адмирала.
— Что ты там увидел? — спросила Молли.
— Видишь картину охотничьего домика? — поинтересовался Гарри. — Отец сказал, что мы найдем еще один свадебный подарок в нашей спальне. Мне всегда нравилась эта картина. Ему, кстати, тоже. Наверное, в библиотеке, где она провисела несколько десятилетий, остался на стене темный квадрат.
Молли улыбнулась:
— Как мило с его стороны подарить ее нам.
Гарри схватил ее за руку.
— Нет, Молли, ты не поняла. Это означает… что он подарил нам охотничий домик.
— Неужели?
Гарри издал смешок:
— Отец — раб семейных традиций и считает, что я тоже в курсе всех нюансов. В нашей семье тот, кто владеет картиной, владеет и собственностью.
Он притянул ее к себе и поцеловал.
— Наверное, он понял, что это значит для нас, — промолвила Молли.
— Там мы полюбили друг друга, — отозвался Гарри, прижав к себе ее.
Спустя несколько мгновений они оказались в постели, слившись в объятиях. Молли едва дышала, когда он принялся пощипывать губами ее грудь, и чуть не сошла с ума от желания, когда Гарри завел ее руки над головой и приник к ее губам в поцелуе, поглаживая пальцами средоточие ее женственности.
— Пожалуйста, Гарри, — взмолилась Молли.
Он расположился между ее ног.
— Это может быть больно, — сказал он. — Но только на мгновение. Если ты доверишься мне…
— Конечно, — улыбнулась Молли, коснувшись рукой его щеки.
Гарри схватил ее руку и поцеловал.
— Молли, — прерывисто выдохнул он.
— Гарри, — прошептала она.
Он отвел волосы с ее лица.
— Ты моя любовь, — сказал он. — Навеки.
— А ты моя, — отозвалась она с улыбкой. — Навеки…
