Ее слова – бальзам на мою израненную душу, и я чувствую, как пульс снова постепенно восстанавливается. Я стояла в нерешительности на краю пропасти, и Астрид оттащила меня от нее. Я киваю, уверяя, что никуда не уйду, накрываю свободной ладонью ее руки. Она облегченно вздыхает, поняв, что достучалась до меня.
Через минуту Астрид встает и снова освежает мой компресс.
– Где ты научилась так драться? – спрашиваю я ее, думая о том, с какой легкостью она противостояла столь многочисленной угрозе.
На губах Астрид появляется озорная ухмылка:
– Увидишь, когда присоединишься к нам утром. Мы тренируемся рано… на случай, если думаешь, что сможешь от нас не отстать.
– Не уверена, – отвечаю я с улыбкой, однако меня гложет подспудная догадка. То, как она двигалась, рождает во мне смутное воспоминание, которое все никак не могу ухватить.
– Ну, у тебя есть хорошая отмазка, – говорит Астрид и указывает на мое избитое, покрытое синяками лицо. – А пока отдохни.
Я еще раз ее благодарю, и вот она уже уходит, оставляя меня с моей болью и уязвленной гордостью. Сегодня я допустила ошибку, и она чуть не обошлась мне слишком дорого. С самого момента прибытия сюда злость не покидает меня, а досада бурлит, постоянно угрожая вырваться на поверхность. Мне это все не нравится.
Я заставляю себя встать с кресла, чтобы глянуть на свое отражение в зеркале. Все хуже, чем я ожидала, так что завтрашняя попытка убедить Хранителей в том, что я их королева, с такими синячищами представляется мне бесперспективной.
Выползаю в коридор и спускаюсь в комнату Гая. К моему облегчению, его нет на месте. Я принимаюсь за работу, кипячу воду, добавляю серебутон и топькрапиву – мои обычные средства от порезов. Потом подмешиваю дикорень, подбрасываю щепотку земли, чтобы усилить действие снадобий и ускорить заживление. И тут я отступаю от обычной процедуры. Если бы раньше я на этом остановилась и выпила настойку, то теперь роюсь в бесконечных запасах Гая, пока не нахожу то, что искала. Добавляю ложку растолченного в порошок копыта и горсть золы, после чего наклоняюсь и выдавливаю туда же из разбитой губы немного крови. Размешивая кашицу, я нашептываю то же заклинание, что использовала при ожоге Гая, и в конце концов снимаю варево с огня.
Запах гнуснейший, но я зажимаю ноздри и выпиваю зелье залпом. Тело вспыхивает изнутри, правда, по-доброму. Я чувствую, как волшебство принимается за дело. Вернувшись незаметно к себе в спальню, я снова смотрюсь в зеркало и улыбаюсь.
Все следы моих сегодняшних злоключений улетучились.
21
Я встаю с солнцем и чувствую себя отдохнувшей, как никогда. Похоже, мое зелье подарило мне новую жизнь. Верная слову, данному Олвин, я направляюсь в большой внутренний двор, где Хранители тренируются по несколько раз в день.
К моему удивлению, площадь заполняют по меньшей мере человек шестьдесят, отрабатывая разные техники, – от спаррингов до фехтования на мечах, – однако у всех есть кое-что общее.
Завязанные глаза.
Заметив Олвин, я осторожно обхожу двор по периметру. Она сидит вместе с Яксом и наблюдает за поединком Мордекая и Астрид.
– Все-таки пришла, – говорит Олвин, и я слышу в ее тоне как радость, так и удивление.
– Разумеется, – отвечаю так, будто даже сомнений быть не могло. – Кто ведет?
– Это ты нам скажи, – с улыбкой предлагает Якс.
Для веселья у него есть все причины. Астрид и Мордекай оба превосходные бойцы, так что следить за ними одно удовольствие. Мне снова кажется, что я вижу танец. И опять что-то мучительно не дает мне покоя. Чего-то я упускаю.
Сбив Мордекая на землю, Астрид срывает с глаз повязку и смеется.
– Похоже, два один в мою пользу.
Мордекай поднимается на ноги, смахивая с ног грязь:
– Тебе повезло.
Тут они замечают меня. Мордекай улыбается и, подбежав, дружески обнимает. Астрид же смотрит с изумлением.
– Пришла делом заняться? – спрашивает Мордекай.
– Не, просто поглазеть на специалистов, – отвечаю я.
– Присоединяйся к нам, – приглашает Астрид, продолжая озадаченно морщить лоб. – Ничто так не оттачивает реакцию, как спаррингование вслепую.
Я внезапно вспоминаю о Шарпе. Как бы мне хотелось привезти его на Запад, чтобы он смог тренироваться с Хранителями, обрел уверенность и опять стал официальным телохранителем Торина. Я скучаю по ним обоим и страстно хочу их увидеть.
– Пожалуй, попробовать можно, – соглашаюсь я, хотя и не без колебаний. Не хочется ставить себя в дурацкое положение при всех этих людях.
Чувствуя мою осторожность, Астрид подходит ко мне вплотную.
– Поработай с Мордекаем. Мы все знаем, что ты можешь надрать ему задницу. – Она подмигивает ему.
– Очаровашка, – отвечает он без тени обиды. Я вижу, что он ждет не дождется испробовать на мне свои умения.
Завязывая мне глаза, Астрид не упускает возможности наклониться и шепнуть мне на ухо:
– Что произошло?
Я понимаю причину ее изумления. Она ожидала увидеть заплывший глаз и распухшую губу.
– Занятия с Гаем не проходят даром, – говорю я с ухмылкой, но, несмотря на то, что ничего не вижу, понимаю, что она не улыбается в ответ. Я ощущаю только ее озабоченность.
– Работа вслепую требует полной сосредоточенности, – объясняет она, не поддерживая разговор про мое чудесное исцеление. – Доверься себе и своим инстинктам, и ты раскроешь весь свой потенциал.
И вот ее уже нет. Я одна, в темноте. Мне не на что опереться, кроме как на предположение о том, что Мордекай где-то напротив.
Его кулак ударяет меня без предупреждения прямо в плечо, и я отшатываюсь назад. Я совершенно не рассчитала его положение и сбита с толку.
Мордекай бьет меня снова, на сей раз в бедро. Чувствую, что он прилагает не всю силу, и это пробуждает во мне дух соперничества.
– В поддавки, что ли, со мной играешь? – поддразниваю я.
– Ну, для тебя это в новинку, – отвечает он.
Попался! Голос выдает его положение, я бросаюсь вперед и провожу удачный удар ему в живот.
Слышу за спиной смех Якса и начинаю расслабляться. Когда мне это удается, в дело вступает моя бойцовская интуиция.
Весь лишний шум исчезает. Я слышу только звуки шагов Мордекая, его дыхание, удары сердца. Каждый шаг, каждый вдох, каждое сердцебиение выдают его местоположение, что позволяет мне нападать, а с каждым удачным выпадом мой собственный пульс делается ровнее, нервы успокаиваются. Я уверена в себе. Я знаю, что делаю. Меня учила Хранительница. Я умею не отставать от них.
Шум, с которым Мордекай падает на землю, означает конец поединка, и я срываю с глаз повязку – лишь затем, чтобы увидеть, что прочие шумы пропали не только благодаря моей концентрации на Мордекае. Все присутствующие прекратили поединки и наблюдают за мной.
