Твое время на исходе. Наше время. Твои враги уничтожат тебя и все, что ты любишь. Мы все будем уничтожены.
Возможно, некоторые пророчества сбываются, как бы отчаянно ты против них ни восставала.
Я забралась дальше, чем рассчитывала, и собираюсь повернуть домой, когда до меня доносятся громкие голоса. Замираю и напряженно вслушиваюсь. Вскоре следует крик, потом другой, и я понимаю, что кто-то в опасности.
Весь мой опыт твердит, что не надо вмешиваться, что всякий раз, когда я пытаюсь помочь, начинаются неприятности, однако выхватываю кинжал и бегу на шум.
Крики становятся громче. Я набрасываю капюшон и крадусь в тени на краю поселения. Выглядываю из-за разваливающейся кирпичной стены и вижу, как пятеро вооруженных мужчин терроризируют молодую чету с маленьким ребенком.
Муж с женой похожи на путников, возможно, возвращающихся домой. Они умоляют банду поверить, что у них нет никаких монет. Мне становится тошно. Этим людям не нужны деньги, им хочется жестокости. Я знаю, потому что помню, как Адлер и его свора чинили разбой просто ради жажды крови. Мою ярость уже не сдержать.
Кто-то тянется к женщине, и она шарахается в сторону, закрывая ребенка своим телом. Муж делает шаг вперед, чтобы защитить их обоих, получает сильнейший удар в подбородок и падает навзничь. Женщина бросается к нему, и я вижу, что она молит бандитов оставить их в покое и дать пройти с миром.
Больше я не могу взирать на это отстраненно. Я представляю другую супружескую пару, другого ребенка, на которых жестокие люди напали много лет назад. Моя мать сражалась насмерть, чтобы защитить меня, и не сумела отбиться. Я не могу стоять в стороне и наблюдать, как семью, подобную моей, разрывают на части.
Крики ребенка вонзаются в меня ножами, и я устремляюсь вперед, бездумно, без всякого плана, обрушиваясь на ближайшего негодяя.
Начинается хаос. Никто не ожидал нападения, банда застигнута врасплох. Я успеваю уложить парочку здоровых парней прежде, чем они перегруппируются и забудут про семейство, взирающее на меня с земли так, будто увидели демона-спасителя. Мальчикам захотелось драки? Сейчас они ее получат.
Вся моя злоба, вся досада направлена на этих незнакомцев, и я бью, молочу, пинаю и кусаю с диким самозабвением. В какой-то момент кричу парочке, чтобы они тикали, и, как только вижу, что они в безопасности, окончательно теряю голову, и горечь вперемежку с ненавистью превращают меня в безудержный клубок рук и ног.
До меня не сразу доходит, что на смену каждому павшему от моей руки приходит новый. Они получили подкрепление, их все больше и больше. Удивительно, но мне сейчас все равно. Мне все надоело. Меня тошнит от попыток исправить прегрешения других. Я не в состоянии восстановить Двенадцать островов, это очевидно. Я уничтожила того, кого люблю. Бросила того, за кого вышла замуж. Я скучаю по тем, кого мне уже никогда не вернуть, на меня постоянно давит скорбь. Слишком тяжело.
С жизнью я больше не могу сражаться. Поэтому сражаюсь просто так. Если такова моя судьба, я буду сражаться насмерть.
Противники медленно смыкают ряды, пользуясь численным преимуществом, но я почти не чувствую их ударов. Продолжаю делать взмахи и выпады, хотя глубоко в душе уже сдаюсь.
И тут из ночи вылетает еще одна тень и вступает в битву. В мою битву. Она движется поразительно плавно, будто исполняет смертельный танец. На мгновение мне кажется, что это призрак Грейс вернулся, чтобы спасти меня, но человек жив. У мертвых кровь не идет.
Астрид.
Во мне что-то просыпается, я будто выхожу из транса. Только что была готова сдаться, но появление Астрид возрождает меня. На ее долю приходится слишком много противников, как и на мою. Ну а если мы выступим вместе?
Мы встаем спина к спине и, мгновенно подладившись друг под друга, действуем синхронно, надвигаясь, как единая туча гнева. Вместе мы методично расправляемся с бандой, а когда дело сделано, поворачиваемся лицом друг к другу.
– Откуда ты узнала, где я? – Слова имеют привкус крови.
– Видела, как ты выбралась из замка. Идем, надо торопиться, – говорит Астрид, зорко оглядываясь. – Тут опасно.
Теперь, когда драка закончилась и семейству ничего не грозит, подступает боль. Я ранена, и, наверное, это заметно, потому что Астрид обхватывает меня за плечи и поддерживает, пока мы идем обратно к дворцу. Она ни разу не теряет бдительности, держит меч на изготовку, внимательно осматривается, и я позволяю ей вести меня домой. Не помню, когда последний раз доверяла кому-то настолько, чтобы уступить им ведущую роль, но, когда дворец уже близко, я закрываю глаза и следую за ней. Облегчение от того, что ответственность не на мне, поразительно.
Вероятно, я теряю сознание, потому что точно не помню, как мы добрались до дворца, а потом до моей спальни, но как-то у нас это получилось, а потом Астрид опустила меня в кресло, разожгла огонь и вручила бокал вина.
У меня дрожат руки. Я подношу бокал ко рту и упиваюсь обжигающим ощущением, когда вино устремляется мне в горло.
– Спасибо тебе, – говорю я.
Она передает мне кусок холодной, влажной ткани, чтобы приложить к разбитым губам. Интересно, насколько ужасно я сейчас выгляжу.
Астрид прислоняется к камину. Ее лицо – сплошной упрек.
– О чем ты только думала?
Я пожимаю плечами, не желая признаваться в том, что полностью утратила контроль над своими эмоциями. И чуть не потеряла гораздо больше.
– Тебя могли укокошить.
– Они собирались убить семью. – Мой голос звучит уныло, бесстрастно.
Астрид ничего не отвечает, забирает у меня ткань, полощет в миске с водой, возвращает и кивает на мой глаз. Я и не заметила, что он дергается, так что, когда я прижимаю ткань, он одновременно успокаивается и жжется.
– Ты несчастна.
Я благодарна ей за то, что она не спрашивает, а просто констатирует факт, не требующий ответа.
– Я зла. Постоянно. – Поднимаю глаза и встречаю ее грустный взгляд. – Когда все успело встать с ног на голову? Когда все стали ненавидеть друг друга? Почему нельзя…
Я умолкаю. Какой смысл? У Астрид не больше ответов на эти вопросы, чем у меня самой.
Она садится рядом и берет меня за руку.
– Я понимаю, – уверяет она. – Ты сражалась всю свою жизнь. Но дело в том, что тебе нельзя сдаваться. – Глаза ее пылают искренностью. – Ты наш лидер, наш генерал. Наша королева. Тебе от этого не уйти, как бы ни хотелось. Я знаю, что это тяжело – мучительно тяжело, – но ты не должна сдаваться. Не можешь. Ты нужна нам.
Слезы безжалостно подступают к глазам.
– Я не знаю, что делать. Мир горит, и я не знаю, как это остановить.
Она сжимает мою руку сильнее.
– Туши каждый пожар по очереди. И ты не обязана заниматься этим в одиночку. Я отдала всю жизнь на поиски тебя в надежде, что однажды обрету честь служить под твоим началом. То же самое касается и Мордекая, и Якса. У тебя есть друзья, Марианна. И сколько бы врагов ни ждало, чтобы сбить тебя с ног, мы готовы дать им сдачи. Мы не теряем в тебя веру, так что и ты верь в нас.
