этом сомневаюсь, – закатывает глаза.
– Угрожала, – надавливаю на педаль газа.
– Но ты стойко выдержал ее угрозы?
– Более чем.
– Так куда мы едем?
– Узнаешь.
– Андрей… просто если это ресторан, то я не одета…
– Посмотри вокруг, какие рестораны? Это практически деревня.
– Точно. Так все-таки куда?
– На пляж.
– На пляж? А купальник? – бегло осматривает свое платье, подол которого доходит до середины бедра.
Залипаю на ее ноги, не сразу понимая, что ничего не говорю уже минуты две. Только пялюсь.
– Андрей… – Есин шепот доносится откуда-то издалека.
Хочется прокашляться. В горле встал ком. Хотя… не только в горле.
– Зачем постриглась? – дотрагиваюсь до кончиков Еськиных волос, которые теперь едва доходят до плеча. Спрашиваю почти первое, что приходит в голову. Хотя лидируют там, конечно, вопросы другого характера.
– Давно хотела что-то поменять…
– Тебе идет.
– Спасибо. – хитро улыбается.
– Что?
– Вот ты всегда, когда накосячишь, сама внимательность.
– Сволочью я побыть еще успею, – ухмыляюсь и сразу же получаю удар в плечо.
Ехать до дикого пляжа здесь минут тридцать. Еськина мать купила дом почти на выезде из поселка.
– Как ты нас нашел?
– Помогли.
– Ярик?
– И он тоже.
На самом деле все вышло спонтанно. Царев помог с вычислением примерных координат. То, что Кирюха обитает в той же местности, до меня дошло не сразу. Мы не виделись с ним несколько лет. Познакомились в Москве, я на третьем курсе учился. Пересеклись в каком-то клубе, а уже под утро той ночи нас за небольшой дебош загребли в ментовку. Оказалось, что он и сам в погонах. В Москве в командировке был.
После еще несколько раз пересекались. Дружбой это назвать нельзя, но хорошими приятельскими отношениями – вполне. Поэтому, когда пришла инфа, в каком Еська городе, было бы странно не позвонить Бушманову.
– Приехали.
Есения
Выхожу из машины, и ноги сразу утопают в песке. Горячая крошка попадает в сандалии. Немного дискомфортненько.
– Андрей, – обогнув капот, останавливаюсь за его спиной, – ты сказал, что у тебя проблемы с бизнесом…
До меня только сейчас начинает доходить, что я так ничего и не спросила об этом. Последние несколько часов я только и делала, что говорила о себе.
– Уже все налаживается. Шахманова нашли, будет суд. Деньги вернутся. Не переживай по этому поводу. Сейчас придется немного экономить. Но это временно.
– Почему ты мне не рассказал сразу? Я бы поняла… правда бы все поняла.
Обнимаю его за плечи, уткнувшись носом между лопаток.
– Думал, что так будет проще, спокойнее. Не хотел нагружать всем этим и тебя…
– Зато создал для меня иллюзию двойной жизни, в которой у тебя была любовница, – вздыхаю.
– Да уже понял. Идем.
– Песок горячий, – стираю слезинку, – в сандалии попадает.
– Не реви.
Панкратов приподнимает меня над землей и целует в нос. Мне же хочется в губы. Обвиваю его шею ладошками и лезу целоваться уже сама. По-нормальному. Скрещиваю лодыжки за его спиной и закрываю глаза.
Отрываюсь от него буквально на секундочку. Мне просто нужно спросить. Просто услышать его ответ.
– Ты же больше не обманешь? – шепотом, прижимаясь губами к его щеке.
– Никогда-никогда, – Андрей качает головой, крепче стискивая меня в объятиях.
Улыбаюсь. Ветер собирает песок и закручивает его маленьким волчком. Соленый запах моря с удвоенной силой ударяет в нос, а жаркое солнце печет голову.
– Только ты можешь приехать на пляж в рубашке, – расстегиваю мелкие пуговички. – Всегда такой деловой, – заныриваю ладошками под светлый материал, соприкасаясь с горячей кожей.
Руки как-то очень быстро добираются до пряжки ремня, и я не колеблясь ее расстегиваю.
Андрей удивленно смотрит мне в глаза.
– Тебе же нельзя, – говорит, удерживая меня одной рукой за талию.
– Есть разные способы, – пожимаю плечами, облизывая губы.
* * *
* * *
Утром я просыпаюсь от рыданий Майи. Резко открываю глаза и вскакиваю на постели. Андрея рядом нет, да и плач дочери вовсе не у меня под боком, хотя спать мы ее клали с собой.
Набрасываю на плечи мамин халат и выползаю из спальни.
Андрей ходит по комнате туда-сюда, пытаясь укачать нашу орущую дочь, только вот она совершенно не желает успокаиваться. Мама моя при этом сидит на диване с таким лицом, будто прямо сейчас готова вырвать Майю у Андрея из рук.
– Всем доброе утро, – зеваю и касаюсь мужского плеча. – Сделаешь мне чай? Я ее пока покормлю.
Андрей кивает. Провожаю его взглядом и поворачиваюсь к маме.
– Улыбнись, – понижаю голос.
Мама демонстративно клеит на лицо улыбку.
– Вы когда уезжаете?
– Сегодня, блин, мне еще нужно Ольке позвонить.
– Как ты только додумалась к ней поехать? А она тоже хороша, никому ничего не сказала…
– Может, потому, что я ее об этом попросила? – приподымаю бровь.
– Я тебе уже говорила, что вот это все, – кивает в сторону кухни, – мне не нравится. Андрей твой в первую очередь…
– Мам, – выдыхаю, немного перекладывая голову Майи на своем предплечье. – Мы сами разберемся. Если бы Андрей не додумался тебе позвонить, никто об этой ссоре вообще не узнал бы.
– Ссоре? Сбегать с младенцем из дома – это уже не ссора, а катастрофа.
– Может быть, и тебе в свое время стоило уйти? Выбрать детей, а не мужика-алкоголика? – вздергиваю подбородок и поднимаюсь с дивана.
Все, кажется, я нагостилась. Мама вечно будет сравнивать меня с собой и так ничего и не поймет.
– Андрей, – заглядываю в кухню, – поехали домой.
– Хорошо, только проездом через город, в одно место еще нужно заехать.
– Ладно, – снова зеваю.
Пока переодеваю ребенка, ставлю телефон на громкую связь и звоню Оле. Очень «красиво» получилось. Вчера мы уехали до ее возвращения. Я только сообщение написала: «Все в порядке, мы помирились с Андреем». В ответ она прислала подмигивающий смайлик.
– Привет, я тебя не разбудила?
– Нет, я как раз на пробежке. У тебя все хорошо?
– Да. Извини, что так вышло вчера, просто все слишком спонтанно.
– Андрей ничего тебе не сделал? Ты добровольно с ним поехала?
Я даже зависаю от ее предположений на пару секунд, хотя быстро спохватываюсь. Сама
