В течение нескольких мгновений Адонис остался один на один с опасным врагом. Кто он? Неужели несчастный земляной червь, вырвавшийся на свободу? Он осторожно сполз с тропинки и тоже спрятался за молодой елкой по другую сторону тропы.
К сожалению, отлично тренированный и полностью экипированный для схватки Адонис был лишен главного преимущества – умения видеть в темноте! Лесная тьма слегка разряжалась белым снегом, но и дополнительно создавала зыбкие причудливые тени, заставлявшие замирать, вздрагивать от шуршания снега и каждый раз понимать, что тревога ложная.
Куда делся этот злой дух снежной ночи? Почему он не нападает? Страх стал закрадываться в сердце Адониса-Евгения. Страх перед возмездием судьбы. Слишком долго он жил не по-людски, позволив душе спать, а телу нежиться. Неужели он думал, что так будет вечно?
– Эй, где ты там? – крикнул он в темноту, не выдерживая выматывающего ожидания. – Иди сюда, я переломаю тебе хребет, жалкий слизняк!
Но слизняк идти не торопился. Как раз в это время он переползал тропу поодаль от залегшего солнцепоклонника, перебираясь ему в тыл.
Ожидание становилось невыносимым – что это темнеет там, впереди? Евгений вцепился в нож, приготовившись его метнуть, как в ту же минуту острая боль в спине перехватила дыхание. В голове полыхнуло и, стремительно вырвавшись из тела, его душа полетела по темному коридору навстречу свету.
Беглец смотрел на лежащего перед ним мужчину – красивый самец. Здоровый, сильный, такой и вправду переломил бы ему хребет, не моргнув глазом. Аполлон и ростом особо не выделялся, а теперь, после жалкой кормежки на каторге, вовсе выглядел тщедушным.
– Один на один мне было с тобой не сдюжить, извини, – пробормотал он и принялся раздевать мертвеца; одежду на нем самом можно было назвать так с большой натяжкой – бумажная, ни разу не стиранная рвань, она даже к телу не прилегала, а как бы сквозила вокруг него.
Одежда посвященного была не в пример чистой, приятно пахла, так что Аполлон ещё раз обтёрся снегом перед тем, как её надеть. Великовата, конечно, но сразу согрела его иззябшее, изможденное тело. Сапоги ему пришлось снимать с другого убитого, с ногой поменьше.
Посланники одеты-обуты были как следует, и запаса продуктов хватило бы месяц продержаться! Аполлон обыскал их добросовестно: в дальнем пути ему всё сгодится. У последнего оказался даже компас, а в боковом кармане обнаружился с десяток золотых монет.
Он оттащил трупы в сторону и кое-как присыпал снегом. За ночь так заметёт, до весны не отыщутся! Он обернулся к Аралхамаду, погрозил кулаком.
– Ишь, солнцепоклонники, мать вашу!
И пошёл по компасу на юг.
В Аралхамаде ещё ни о чём не знали. Наташа давно прекратила всяческие попытки мысленно пробиться хотя бы куда-нибудь за пределы подземного города. Она всё чаще тосковала по дочери, вспоминала товарищей по цирку, свой дебют в аттракционе.
Стены подземелья всё больше давили на неё. Вчера ей даже показалось, как мужской голос позвал её по имени: "Ольга!" Потом послышалось, что откуда-то донесся мощный гул. Правда, кроме неё, его никто не слыхал. Неужели у Наташи начались галлюцинации? От этих мыслей она полночи металась по огромной кровати в полусне-полуяви, а под утро вообще проснулась и больше не смогла заснуть.
Вечером, распростившись с Евгением, она вернулась в их общую комнату и полчаса снимала свое маскарадно-выходное платье. Мысленно попросив прощения у хозяина, она снова открыла его гардероб, чтобы облачиться в его майку, которая вполне сносно выглядела в качестве ночной сорочки, и достала тот же японский, халат с драконом на спине.
И вот когда она лежала рано утром без сна, к ней ворвался, едва постучав, взбудораженный Алимгафар. Он выглядел таким несчастным, что Наташа вмиг забыла о том, что порадовалась нахлобучке, устроенной ему Радой. Она видела в нём не молодого гиганта, а подростка-сироту, которого некому было пожалеть.
– Отвернись, – скомандовала она, подметив, несмотря на волнение, сверкнувший в его взгляде интерес, и быстро накинула халат. Набросив на кровать красное в звездах шелковое покрывало, она присела на край и позвала: – Можешь повернуться. Ну, что у нас с тобой случилось? – подмигнула Наташа: мол, помнишь, как мы с тобой в рифмы играли.
– Просто жизнь не получилась, – вздохнув, поддержал он.
– Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! – удивилась она. – Значит, жизнь прошла мимо?
– Не смейся, Олька, – тяжело вздохнул он, – так плохо мне не было никогда в жизни. Веришь, впервые узнал, где у меня сердце.
– Рада…
– Нет, дело не в ней. Умер Батя. Ты его толком не знала. И вряд ли хотела бы знать… Помнишь, он был правой рукой Чёрного Паши?
– Тот, что взял нас в плен?
– Тот, – опять вздохнул Алька. – Но потом мы познакомились, и я понял, какой он хороший человек!.. Не улыбайся так снисходительно. Думаешь, раз контрабандист, так непременно дрянь?
– Не знаю. Но, наверное, хорошие люди не стали бы русских людей в рабство продавать.
– Я не задумывался об этом, – признался Алька. – Он относился ко мне, как к родному человеку. Заботился. У него никогда не было своих детей, вот он как бы усыновил меня. Даже когда нас поймали слуги Арала…
– Разве ты не из-за него попал сюда?
– Можно сказать, из-за него. Ведь это он мечтал о сокровищах…
– Вот тебе и превратности судьбы, – усмехнулась Наташа. – Сначала он людей в плен брал да в рабство продавал, а потом и самого рабом сделали?
– Да уж, хлебнул он лиха! Получил полной мерой. Я ведь на добыче не работал, а он несколько месяцев трудился как каторжный. Но и тогда не забывал обо мне. Все твердил: "За меня не переживай, я выдюжу! Главное, чтобы ты был обут-одет, да не голодал…" Я ведь предупреждал, чтобы он не шёл в сокровищницу…
– Значит, он на сокровища солнцепоклонников покусился? За это его убили?
– В ловушку он попал. Наступил на плиту, сработал тяжелый самострел. Я-то ничего не знал, сопровождал всемогущего, старался след в след за ним идти, как учили. А Батя был один… Как чувствовал, что погибнет. Перед уходом свой тайник мне показал. Мол, на первое время хватит, когда на волю выйду… А теперь он умер, как же я без него?!
Отчаяние юноши было так велико, что Наташа не выдержала.
– Ты давно на себя в зеркало смотрел? Внешне ты вполне взрослый!
Алимгафар смутился, и ей опять стало его жалко.
– Ладно, не красней, я пошутила. Так ты хочешь отсюда сбежать?
Он оглянулся, а Наташа мысленно проследила пространство вокруг комнаты – никто не подслушивал.
– Раньше мне здесь нравилось, – честно признался он, – и то, что Батя готовился к побегу, я всерьез не воспринимал. Делал, что он просил, а к сердцу близко не прилагал. Жилось-то мне вроде неплохо – солнцепоклонники люди здоровые, сильные, уверенные в себе. Всемогущий маг воспитывал меня с любовью, помог избавиться от детских страхов и сомнений. Словом, я имел всё, что хотел. Видишь, для меня даже девушку с воли привели. До вчерашнего дня я ни в чем не сомневался. Но сначала Рада, потом… сегодня!
