— Личное дело принцессы Валери, — неохотно выдавила она. — Дочери Франциска Первого.
— Вот это поворот. — Призрак упомянутого монарха сел там, где стоял, — прямо на воздух. — А этим-то зачем понадобилась Валери?
— И зачем вам понадобилось ее дело? — удивленно вторил ему Фурнье, в этот раз не упомянувший, что дело самого Франциска более привлекательно. И правильно: зачем подавать студентам подобные идеи?
— У нее были необычные магические способности, — затараторила Соланж, растягивая губы в улыбке, наверняка подсмотренной у Вивианы — только у сестры Антуана получалась нужная пропорция нежности и обольстительности. — Но в найденной литературе не было ничего конкретного, а в деле наверняка есть.
Похоже, невеста принца тоже решила не портить отношения с полезной секретаршей ректора и не стала упоминать, что знает о попытке Буле, а наспех придумала годную идею. Надо же, я была куда более низкого мнения о ее мозгах после нескольких последних дней, проведенных в ее компании.
— Какие же необычные способности у нее были? — скептически поинтересовался ректор.
— Это мы и собирались выяснить, только не успели, — подхватил Антуан идею сообщницы. — И сюда мы пришли именно за этим, а не за тем, что показалось Николь.
— Мне не показалось!
— Не будем отвлекаться, — небрежно махнул рукой ректор. — Леди де Кибо, можете идти, а с остальными мы побеседуем на тему, должна ли студенческая любознательность распространяться на академический архив.
Я не стала ждать, пока меня начнут уговаривать, удрала быстро и не прощаясь. Антуан что-то озабоченно вопил вслед, но я не только не обернулась, но даже не вслушивалась, да и при всем желании не могла бы этого сделать, поскольку почти сразу мне наперерез из стены вылетел встревоженный Франциск.
— Зачем им понадобилась папка Валери?
— Затем, что она понадобилась Шарлю, — на бегу пояснила я, — о чем секретарша ректора сообщила Соланж, а та — Антуану. Антуан решил, что то, что нужно Шарлю, нужно и ему. И вот результат.
— Огонек, это несерьезно. Они говорили о ее необычных способностях. Вот про это хотелось бы побольше и с подробностями. Что именно они узнали и откуда. Это очень важно.
— Ваше Величество, ничего не смогу добавить. Что от них услышала, пока они дверь вскрывали, то и рассказала. Мне кажется, про необычные способности — это фантазия Соланж, чтобы хоть как-то оправдать взлом архива.
Дверь в общежитие оказалась заперта, как я и опасалась. Стучать и ссылаться на то, что меня задержал ректор? Так последует резонный вопрос, почему он об этом не сообщил дежурному. Я замерла перед дверью в раздумьях. Должен быть другой способ. И Антуан, и Соланж точно планировали вернуться, а не ночевать в архиве. Хотя, как мне кажется, Соланж против подобной перспективы возражала бы не сильно, и то только в случае, если бы кто-то узнал.
— Как опоздавшие студенты попадают внутрь? Не ночуют же на улице в наказание?
— Кто как, — охотно пояснил Франциск. — Если позволяют силы и умения, то левитируют. — Полюбовался на мое безмолвное возмущение и продолжил: — Конечно, это не самый простой способ, в основном для позеров со старших курсов. Способ попроще — вскрыть запирающий артефакт снаружи. Это сложно, но не невозможно, огонек. Можно забраться через комнату друзей с первого этажа, но там тоже нужно будет отключать сигнальные артефакты.
— Друзей на первом этаже у меня нет, — напомнила.
— Это печально, — заключил Франциск. — Ждем Шарля?
Как-то подозрительно быстро Его Величество начал полагаться на этого Буле с его непонятными целями и странными действиями. Интересно, на призраков можно влиять ментально?
— Не ждем, — отрезала я. — Он сидит в кабинете ректора и неизвестно сколько будет там сидеть. И даже если бы было известно, я не хочу принимать от него помощь.
— Показать, как отключить запирающий артефакт? — неожиданно предложил Франциск. — Это не так сложно и требует больше гибкости пальцев, чем магических умений.
Пальцы у меня оказались не столь гибкие, как у призрака. Еще бы: призракам вообще без разницы, в какую сторону гнуть суставы, поскольку суставов у них нет и сами они — всего лишь видимость человека, бывшего когда-то живым. Сущность, полностью состоящая из эктоплазмы, а не из мышц и костей. Но все же, после нескольких поправок, Франциск признал годными и мои пальцы. За неимением лучшего, как он выразился.
— Фактически, запирающий артефакт состоит из трех блоков. Первый — сигнальный, его мы отключать не будем, просто аккуратно отцепишь левой рукой и будешь удерживать, пока не вскроешь замок.
— Одной рукой? — уточнила я.
— Разумеется. Вторая-то у тебя будет занята, огонек, если ты, конечно, не собираешься потревожить сладкий сон дежурного.
— А вы уверены, что он спит, Ваше Величество?
Задавая этот вопрос, я вовсе не ожидала, что Франциск отправится проверять, бросив меня перед дверью в одиночестве. Но вернулся он быстро и бодро отрапортовал:
— Спит и даже похрапывает. Так что если будешь осторожна, то никто не узнает, что тебя не было в общежитии. Кроме ректора, разумеется, но он к завтрашнему дню вообще забудет, что ты была в архиве, так его заболтает оставшаяся парочка. Итак, приступим. Левой рукой подцепляешь средним пальцем вот ту загогулину, указательным — ту, и про мизинец, мизинец не забудь, им непременно нужно давить на ту точку…
Франциск командовал и жестикулировал столь быстро, что не всегда было понятно, какую именно точку он имел в виду. Возилась с запирающим артефактом я минут пять, все время боясь расслабить левую руку. Орудовать одной правой оказалось на редкость неудобно, постоянно хотелось подключить левую и так же постоянно приходилось себе напоминать, что левую подключать ни в коем случае нельзя.
Артефакт наконец тихо зажужжал, я юркнула в приоткрывшуюся дверь и начала выполнять обратную последовательность действий. Свободно вздохнула я, когда крючок от сигнальной нити встал на свое место, словно и не вытаскивался, а никто не прибежал проверять, что же случилось.
— Ты не так безнадежна, огонек, — снисходительно бросил Франциск. — Это не всякий выпускник провернет. Я все время боялся, что не удержишь. Все-таки процедура не для твоего уровня.
— А почему тогда предложили?
— Интересно было, сможешь или нет, — невозмутимо ответил он. — Огонек, не дуйся, ты почти ничем не рисковала. В крайнем случае вызвали бы к ректору, а ты ему понравилась.
— С чего вы взяли? — удивилась я.
— Так отпустил же. Не стал мурыжить с Альвендуа и этой, которая невеста принца. Предупредить бы его, а?
Выверты призрачной логики были все так же причудливы, а призрачные цели — неясны.
— Ректора?
— Принца, разумеется!
— О чем?
