В тот день, когда я подписала контракт, я решила прогуляться домой от офиса своего адвоката, хотя на дворе стояла особенно мерзопакостная поздняя нью-йоркская осень. Во мне бушевало море энергии, и я не придумала лучшего способа ее употребить, чем пройтись пешком от Виллидж до Мидтауна. Вот только одного я не учла: я забыла зонтик. Поэтому хляби небесные, конечно же, разверзлись и обрушили проливной дождь.
Я нырнула в холл какого-то офисного здания, чтобы переждать. Стоя там, я заметила на другом конце коридора газетный прилавок. Из всей груды журналов выделялись только пять букв: Д-Ж-И-Л-Л. Ярко-розового цвета.
Буквы манили меня, и я им поддалась.
С обложки таращила пустые глазенки Кейти Хэнсон — очередная поп-звездочка-однодневка, победительница пошлого реалити-шоу.
КЕЙТИ ХЭНСОН ДЕЛИТСЯ СЕКРЕТАМИ ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ И РЕЦЕПТАМИ ДИЕТИЧЕСКИХ БЛЮД, А ТАКЖЕ ЗНАКОМИТ НАС СО СВОИМ КЛЕВЫМ НОВЫМ ПАРНЕМ!
КАКИЕ ПРИЧЕСКИ НОСЯТ В ЭТОМ СЕЗОНЕ.
М-да, в десяточку.
Никаких пенисов. Никакого ехидства. И совершенного ничего интересного.
Перевернув пару страниц, я изумилась — нет, ужаснулась — содержанию. Любой случайный прохожий, вероятно, счел бы, что я разглядываю дичайшую порнуху — такой силы отвращение отразилось на моем лице.
— Ну что, будете брать или нет? — поторопил меня сварливый мужчина за прилавком. Я и впрямь что-то не вовремя задумалась.
Я еще раз взглянула на обложку.
Вздохнула.
И положила журнал обратно.
— Нет, — сказала я. — Мне такое не нужно.
Эпилог Джилл Уайт объявляет о новом контракте, одноименный журнал закрывается. — «Нью-Йорк Таймс», декабрь 2005 г. Эллен Каттер уходит из «Нестром». — «Фэшн Уик Дэйли», декабрь 2005 г. Первый номер «Свити Пай» становится последним. — «Крейнз», декабрь 2005 г.Было солнечное утро воскресного дня. Джош проснулся полным новых сил. Поначалу я решила, что улыбку его вызвали снежинки, сыпавшие за окном и пробуждавшие в нем озорного мальчишку. Но потом я вспомнила, что на сегодня у него назначена встреча с продюсером, который заинтересовался экранизацией «Между двух рек».
Он поцеловал меня в выпирающий восьмимесячный живот.
— Потри его на счастье, — посоветовала я.
Он рассмеялся, но все же послушался.
— О маленький Будда, — с почтением заговорил он, — помоги мне заключить выгодную сделку. — Затем он еще раз поцеловал меня в живот и выпрыгнул из постели. — Когда тебя забирает Серена? — спросил он уже в третий раз за те полчаса, что я бодрствовала.
Видимо, возбуждение в преддверии важной встречи пагубно сказалось на его памяти.
— В полдвенадцатого, как обычно, — ответила я. — Запомни, потому что я отвечаю на этот вопрос уже в третий раз, и четвертого не будет.
Он с тревогой глянул на часы.
— Просто хочу знать, как долго мне мучиться в ожидании твоего возвращения, — сказал он.
Я швырнула в него подушку и нехотя вылезла из постели сама.
— А на сколько у тебя назначена встреча?
Он броском вернул мне подушку.
— Ну, в полтретьего. Но у меня еще много дел до того.
По всей вероятности, дел и впрямь было невпроворот: он постоянно ерзал, проверял мобильный телефон, смотрел на часы и бесцельно метался из угла в угол.
— А ты успеешь приготовиться к ее приходу? — крикнул он из кухни.
Я рассмеялась тому, как он проецирует свое волнение на меня.
— Конечно, успею, — ответила я. — Я быстро готовлюсь к «рок-н-роллу для мамаш».
Так мы с Сереной в шутку прозвали еженедельные предродовые уроки йоги. Серена отставала от меня на пару месяцев, а абонемент на эти уроки стал ее подарком на мой день рождения, преподнесенным, пока она снималась в Нью-Йорке. И Джош прекрасно знал этот нехитрый ритуал: напялить кофту, обуть сланцы, взять коврик — и готово. А тут вдруг распереживался.
Зазвонил домофон.
— Приехала! — крикнул он.
— Время еще есть, — сказала я, сверяясь с часами. — Пусть поднимается.
Что это было — недовольный вздох, или мне почудилось? Скорей бы он уже встретился с этим продюсером и опять стал самим собой — спокойным и миролюбивым.
Пока Серена поднималась, я завершила все необходимые приготовления. Серена тоже выглядела сгустком энергии, ввалившись в лофт с видом завоевательницы мира лечебной гимнастики.
— По-прежнему не поправилась? Чудеса, да и только. — Беременность практически не отразилась на ее точеной фигуре. Как бы я ни наслаждалась беременностью, мне все-таки хотелось поскорее вернуться в форму.
Но сегодня у нее времени на болтовню тоже не было — она опрометью потащила меня к выходу.
— Готова? Идем. У меня для Филиппа миллиард вопросов.
— Хорошо, хорошо, иду, — промямлила я. — У тебя когда-нибудь бывает такое, что все вокруг живут по одному расписанию, а ты — по другому?
— Идем, — отрезала она, распахивая дверь. Ее терпение явно было на исходе.
Мы легкой трусцой добрались до зала, где полчаса расслабляли каждую мышцу тела. После этого Серена совсем разленилась и будто перешла в замедленный режим: попросила Филиппа помочь свернуть ее коврик, долго пила свежевыжатый сок и лезла в каждый бутик, который попадался нам по пути. Обычно после занятий мы шли по своим делам, но сегодня Серена попросилась в гости — сказала, что хочет со мной поболтать. Я с радостью согласилась, потому что Джош все равно уходил, а заняться мне особо было нечем.
На обратном пути мы много говорили о детях. Мне очень повезло иметь подругу, забеременевшую практически одновременно со мной. Благодаря этому я не чувствовала себя виноватой, что все разговоры сводятся к одному.
— Как же мне быть? — причитала я в приступе столь свойственного будущим мамам волнения. — Я понятия не имею, как воспитывать ребенка. Возможно, я уже слишком старая. Слишком косная. Меня уже, наверное, бесполезно учить, как бесполезно дрессировать старую псину…
Серена только рассмеялась.
— Не переживай, ты будешь прекрасной мамой, — сказала она. — Сама удивишься, как это легко. А если растеряешься, просто позвони мне. Или Саре. Вокруг тебя миллион людей, которые рады помочь советом.
Это на время меня успокоило. Но волнение вернулось, когда мы сели в лифт. Я поняла, что причиной тому была Серена, которая вдруг опять переполнилась энергией и тревогой. Что ж это за день такой? Если она продолжит в том же духе, мне понадобится еще один урок йоги, чтобы расслабиться.
